Измена. Другие правила (СИ)

— Ты, наверно, уже слышала, да? Ты извини. Я знаю, я не должен был звонить, но мне хотелось тебе всё объяснить. Именно тебе! Что думают другие, мне наплевать. Я просто хотел, чтобы ты знала — я всего лишь подал заявку на грант. Как делал и до этого много раз.

Я хотела сказать, что он не должен мне ничего объяснять, что мне нет теперь до этого никакого дела. Но что-то в его голосе заставило меня промолчать.

Впрочем, разговор продолжался всего пару минут.

— Я больше не буду звонить, обещаю.

Я так и не сказала ему в ответ ни единого слова поддержки. Хотя, наверно, он и сам от меня ничего не ждал.

Глава 14

В начале декабря мне позвонила взволнованная Аля Терентьева.

— Антон Карпенко в школу не пришел. Мне одна девочка после уроков по секрету сказала, что его отчим избил!

— Что? — Настя только-только уснула, и я сама задремала, но после эти слов дремоты как ни бывало. — В полицию уже позвонили?

— Екатерина Сергеевна, да какая полиция? — Аля едва не плакала. — А вдруг это неправда? Девочка могла ошибиться или что-то не так понять. Хорошо же я буду выглядеть, если натравлю полицию на семью своего ученика. Вы извините, что я вам позвонила — Сударова и Казанцева уехали в область на какое-то совещание, Никита Константинович ушел домой, и я его телефона не знаю. Мне даже посоветоваться не с кем! И идти к Антону домой одна я боюсь.

Я уже надевала свитер и джинсы.

— Аля, встречаемся у дома Карпенко. Заручевскому я сейчас позвоню.

Никите Константиновичу долго объяснять не пришлось, и уже через четверть часа мы были по нужному адресу. Терентьева уже стояла там — раскрасневшаяся от быстрого бега и ужасно испуганная.

— А если они нас не пустят? Что в таких случаях полагается делать?

— Если не пустят, вызовем полицию! — заявил Никита Константинович. — И если у Антона хоть малейший признак синяка есть — тоже вызовем. Давно уже следовало это сделать.

Но дверь нам открыли. Правая часть лица стоявшей на пороге Елены Степановны заплыла синевой. Женщина смотрела на нас со странным непониманием — словно не узнавала.

— Где ваши дети? — Заручевский отстранил ее и решительно вошел в прихожую. — И где ваш муж?

— Дети в комнате, спят, — откликнулась хозяйка. — А тот — в кутузке.

Наш предводитель сразу потерял свой воинственный настрой.

— Это правильно, Елена Степановна, что вы полицию вызвали. Если ничего не предпринимать, то однажды ваши сыновья могут серьезно пострадать.

Она попыталась усмехнуться, и судорога вмиг исказила ее лицо.

— Я не вызывала — и не смейте меня корить! Нашлись добрые люди — позвонили. Ну, отсидит он две недели, и что — другим человеком станет? Такой же и вернется — и нам с ребятами только хуже будет.

— Зачем вы так, Елена Степановна? — вздохнул Заручевский. — Своим поведением вы только поощряете своего мужа — он считает, что ему всё сойдет с рук и продолжает издеваться над детьми и над вами. Кажется, вы не расписаны официально? И прописан он совсем в другом месте? Так почему бы вам не указать ему на дверь и не сменить замки?

— У него тут сын, — почти агрессивно возразила Карпенко. — И одна я с двоими не управлюсь. Андрей ведь не каждый день пьет — так, с получки. А в другое время он и воду принесет, и дров наколет. И зарплата у него хорошая. Да и Кирюху он никогда не обижает. А Антон… Антон и сам иной раз виноват бывает.

У меня сжались кулаки, но прежде, чем я успела сказать, сказал Заручевский:

— Давайте договоримся так, Елена Степановна — мы не станем лезть в вашу семью, а вы отпустите Антона в московскую школу-интернат. Не знаю, рассказывал вам сын или нет, но месяц назад он успешно прошел онлайн-тестирование по математике. А недавно мне звонил директор этой школы — мы когда-то учились вместе в университете — у них появились вакантные места, и он готов взять Антона. Только решать это нужно быстро — школа престижная, и если вы откажетесь сейчас, в другой раз уже не пригласят.

Она смотрела на нас растерянно. Мне хотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть — чтобы она пришла в себя.

— До Москвы еще добраться нужно, — после длинной паузы выдохнула, наконец, она. — Я сама никак не могу поехать — у меня малой на руках. Да и денег, поди, на билеты много нужно.

Это была уже почти победа, и я посмотрела на Никиту Константиновича, надеясь, что уж этот-то вопрос он как-нибудь решит.

— Не беспокойтесь, Елена Степановна, мы что-нибудь придумаем, — сказал он. — А вы пока собирайте Антона. Школьную форму там выдают, об этом не беспокойтесь. Мы вам вечером позвоним, хорошо?

Она кивнула. Мы вышли на улицу, и только там Заручевский сказал:

— Я не стал при ней говорить, но, к сожалению, я тоже не смогу поехать — мама приболела, и я не могу оставить ее одну. Может быть, съездите вы, Аля? Если выехать утренним поездом, то к ночи можно уже вернуться. А там с вокзала до школы и обратно можно съездить на такси.

Но Терентьева замотала головой: