Измена. Другие правила (СИ)

— Да нет, я же не об этом! Просто мы с ним в любом случае уже не пара. Да и никогда, по сути, ею не были. Вот уж не думала, что скажу это именно тебе. Но, знаешь, я так испугалась вчера, что на многое стала смотреть по-другому. Не за себя испугалась, не за Пашку — за Стешу. Она ведь ничего еще в жизни не видела. А знала бы ты, как я расстраивалась, когда отца с работы турнули. Казалось — конец света наступил. А теперь думаю — да пофигу! Вряд ли его посадят — всё-таки возраст, да и заслуги кое-какие перед наукой имеются. Наверняка, отделается условным и конфискацией. А он за свою карьеру столько всего нахапал, что всё не конфискуют. Знаешь, я сегодня даже в часовню ходила — тут есть маленькая при больнице. Никогда не ходила и вдруг пошла, — слезинка скатилась у нее по щеке, и Арина отвернулась, достала из кармана платок. — Напиться бы сейчас, уснуть и проснуться, когда всё уже образуется. Но нельзя — у Стешки же нет никого, кроме меня. Разве что дед еще — но тому сейчас не до нее.

Она нуждалась в поддержке, но я не могла заставить себя даже не обнять ее, а хотя бы просто протянуть руку и погладить ее по плечу.

— Держись, Арина! Тебе сейчас нужно быть сильной. Всё наладится. И с Пашей вы еще будете вместе.

Она рассмеялась и тут же закашлялась.

— Смешная ты, Катька! Я же говорю тебе — это всё в прошлом. Попытка стать женой большого ученого провалилась. Но это, наверно, даже к лучшему. Так ведь всю жизнь можно провести, гоняясь за миражами. А иногда хочется простого человеческого счастья — чтобы тебя просто любили, понимаешь? Не за что-то, а просто так. А ведь я была уверена, что он полюбит. Думала, нужно только стать к нему ближе — и он увидит, какая я классная, и поймет, что вместе нам будет хорошо. Я же еще в универе решила, что мы будем вместе. Еще тогда, когда он пришел к нам на первую лекцию. В «Комсомолке» тогда была статья «Десять молодых российских ученых, о которых скоро узнает весь мир» — и Шестаков был в их числе. Разве я могла не впечатлиться? И в НИИ я пришла только из-за него. Я же понимала, что сама я как научный работник не многого стою. Но захотелось погреться в лучах славы гения. И меня даже не сильно волновало, что запал он не меня, а на тебя. Была уверена, что скоро всё переменится, и он поймет, что со мной ему во всех отношениях будет лучше. Глупо, но я только недавно осознала — у нас с ним слишком разные представления о счастье, а значит вместе оба счастливы мы быть не можем — только порознь. А еще поняла, что быть любимой — лучше, чем любить самой. Так что всё — финита ля комедия. Получим патент, подпишем договор с китайцами, поделим деньги по братски и всё — гуд бай, мой мальчик. Эх, как не вовремя всё случилось! — она с досадой стукнула кулаком по колену. — Запись об изобретении вот-вот должна появиться в реестре! И делегация из Китая должна на следующей неделе прибыть в институт леса — они, конечно, не только из-за нашего патента приезжают, но всё-таки…

Вот теперь она снова была похожа на саму себя. Глаза блестели теперь уже не от слёз. И, кажется, ее ничуть не смущало, что она так легко говорила о нашем с Шестаковым изобретении, к которому она сама не имела никакого отношения.

Впрочем, она всё-таки покраснела.

— Ну, прости, прости. Но ты же умная, Катька! Ты непременно изобретешь что-нибудь еще. А денег китайцы отвалят немало — и свою часть Шестаков наверняка отдаст тебе. Так что ты не уезжай пока из Москвы. Ключи от его квартиры я тебе сейчас принесу. Надеюсь, тебе понравится ее новый дизайн. Я старалась, правда. Ну, а если захочешь избавиться от неприятных воспоминаний, продадите эту квартиру и купите новую.

Я захлебнулась от возмущения:

— Да с чего ты взяла, что мы с Шестаковым будем вместе?

— Ой, Катя, перестань! Если бы тебе было на него наплевать, ты бы здесь не сидела. Да, и в НИИ тоже можешь вернуться — тебя же Рябов звал.

Я усмехнулась:

— Спасибо, что разрешила.

— Ой, Катя, да ладно тебе. Я туда уже не вернусь — пока посижу в отпуске, а потом найду что-нибудь поинтересней. В задницу всех этих ученых с их фанатизмом. И я понимаю, конечно, что подругами снова мы не станем, да и прошлое я не могу изменить — уж извини. Но Шестаков, между прочим, не так уж сильно перед тобой и виноват — он просто доверчивый очень, как теленок. Ты ведь поняла уже, что Стеша — не от него. Он тоже понял, не волнуйся. Помнишь, мы с ним в феврале в питерский филиал в командировку ездили? А там за день до нашего отъезда День защитника отечества как раз отмечали. А ты же знаешь, Пашка совсем не умеет пить. Я его еле до гостиничного номера дотащила. Он в полной отключке был, и я подумала — вот он, мой шанс! Раздела его, разделась сама. Сначала я думала, что у нас и в самом деле что-то выйдет той ночью. Но я даже разбудить его не смогла. Но он всё равно наутро ничего не помнил — увидел меня голую рядом и в ужас пришел. А у меня тогда уже задержка была в несколько дней. Хотя я тогда еще не была уверена, что беременна.