Измена генерала (СИ)

Я разворачиваюсь на пятках и направляюсь к кофеварке. Несколько отточенных движений, и аромат кофе накрывает кухню. Я сажусь за стол и наблюдаю за тем, как коричневая жидкость заполняет дно прозрачной кружки, а после чего становится молочно-коричневой. Кофемашина перестает жужжать.

Я беру теплую почти горячую кружку обеими руками и снова подхожу к распахнутой двери. Руки больше не трясутся. Сердце не стучит, как бешеное. Бьется ровно, размеренно, а я делаю глоток мягкой с легкой горчинкой жидкости и смотрю, как заливает идеально подстриженный газон, как стебли ивы опускаются почти до земли, как гамак, висящий между двух груш, промокает до нитки. Шум бьющего по крыше дождя заглушает все мысли, из-за которых ком подкатывает к горлу и не хочет сглатываться. Глаза жжет, но слезы не льются. Все, что я могу делать — так крепко сжимать кружку в руках, что пальцы начинают гореть.

Я смотрю на нескончаемый поток воды, льющейся с неба, но не вижу его. Перед глазами другая картина.

… обнаженная блондинка привязана к изголовью кровати…

… мой муж, сжимающий ее бедра так сильно, что остаются следы…

… член, входящий в разгоряченную плоть резкими толчками, такими сильными, что даже силиконовая грудь подпрыгивает…

… стон, переходящий в крик, после которого срывает голос…

… стон хриплый, сдержанный, грубый…

— Доброе утро, — большие ладони сжимают мои плечи, а на щеке остается след от горячих губ.

Я сжимаюсь, задерживаю дыхание, но не вздрагиваю. Зато блеск молнии и следующий за ним гром скрывает мой шумный выход, когда я перестаю чувствовать присутствие мужа. Когда его хвойный мускусный запах начинает исчезать.

— Доброе, — удается выдавить из себя.

Напряжение все сильнее сковывает тело. Дождь не может скрыть тяжелые шаги за спиной. Я слышу каждый хлопок дверью, каждое шуршание целлофановой обертки от продуктов, каждый звон посуды, ударяющейся друг о друга. Пытаюсь дышать ровно и размеренно, но тело меня подводит. Из меня вырываются короткие вдохи и слишком длинные выдохи.

— Ты завтракать будешь?

Я качаю головой, надеясь, что муж за мной наблюдает и мне не придется еще что-то произносить вслух. Боюсь, потому что в этот момент не знаю себя. Кажется, стоит хотя бы слову вырваться, меня будет не оставить. А мне нельзя… нельзя показывать, что я знаю.

Слышу глухой стук и скрип стула по полу.

Вдох.

— Почему ты босиком?

Черт! Черт! Черт!

Выдох.

Я пожимаю плечами. Дождь постепенно начинает стихать. Я цепляюсь за кружку с почти остывающим кофе. Меня начинает бить дрожь, но не из-за холода. Перед глазами стоит фото. Фото, которое доказывает, что…

Я кусаю язык. Сильно. До боли.

Металлический привкус появляется во рту, но не может унести воспоминания.

Татуировка. Та самая, края которой я обводила вчера ночью. Та самая, к которой муж прижал мою ладонь. Та самая, под которой чувствовалось биение его сердца и скрывался глубокий шрам. Ровное. Сильное. Мощное. Не чита моему. Тем более сейчас.

Сердце начинает биться еще сильнее, когда я слышу скрип стула, а за ним звон посуды, поставленной в раковину.

Я больше не чувствую пальцы. Даже теплый кофе их не согревает. Руки заледенели, как и я изнутри. Я будто ледяной коркой покрываюсь. Но она такая тонкая, что готова треснуть под волной эмоций, которые застряли где-то в горле. Нужно всего одно слово или неловкое движение, и будет взрыв.

На плечи ложиться что-то мягкое и теплое. Я невольно опускаю взгляд и вижу плед. Тот самый, в который я укутывалась, сидя на террасе теплыми вечерами, читая книгу. Тот самый, который принес мне муж, когда заметил эту мою привычку. Тот самый, которым я накрывала его много раз, когда он засыпал прямо в кресле, засиживаясь за работой.

Глаза начинает наполнять влага. Но ни слезинки не проливается.

— Ты же помнишь, что через три недели прием у шейха, на который нас пригласили?

Я машинально киваю, хотя сложно сообразить, о чем вообще речь. В голове крутится только один вопрос: «Почему?».

Боже, как же мне хочется его задать. Он рвется из меня. Но я молчу. Впиваюсь зубами в язык еще сильнее, и молчу. Нельзя. Не сейчас. Никогда.

— Надеюсь, ты уже начала продумывать свой образ? От этого приема зависит очень важная сделка, — муж гладит мои плечи и проводит по рукам.

Благо, плед становится барьером между нам. Потому что каждое его прикосновение напоминает только об одном — он прикасается не только ко мне!

Я так сильно сжимаю кружку, что становится больно. Сделка? Вот, что на самом деле для него важно. Работа. Нескончаемые сделки. Контракты для минобороны.

— Буду поздно. Не жди меня, — он оставляет едва ощутимый поцелуй на моей макушке, и я вздрагиваю, когда чувствую его щетину.

Тишина на кухне становится оглушительной. Даже дождь стихает, оставляя меня наедине со своей ошибкой. Если муж заставит меня сейчас повернутся, он все поймет. И у меня не останется ни шанса.

— Все в порядке? — голос вкрадчивый, настороженный.

Я быстро киваю, впиваясь зубами в нижнюю губу. Задерживаю дыхание.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

— Ладно, — Я выдыхаю. — Увидимся, скорее всего, только завтра.