Измена. Год дракона (СИ)

— Это он специально, дочка! Перед тобой и хорохорился, что серьёзный и взрослый, — говорила Бажене мама вечером, когда гости ушли к себе домой.

Родители Нечая были довольны своим выбором, с одобрением глядели на девицу и любезничали со сватами. А после состоялся обмен кольцами, который и означал обручение. Тогда Нечай снял с шеи верёвочку с серебряным колечком и надел на робко замершую Бажену, умудрившись ни разу на неё не взглянуть. Не ожидала она такой строгости от суженого. Приняла его дар и надела на его могучую шею своё колечко, всё так же не встретившись с ним взглядом.

— Я знаешь, как был хмур, — подтвердил отец слова супруги, — Твоя мать боялась потом свадьбы как огня, думала жизни не дам, запру в избе и буду мучать и ругать.

После этих слов родители засмеялись, вспоминая годы своей юности, и ушли спать. К Бажене ещё долго не шёл сон. Будто и наливались тяжестью веки, и начинали мельтешить всякие мысли да образы, а потом раз — и снова глаза свои серые в окно таращила. Но в конце концов заснула, только неспокойно — металась по постели, словно гнался кто за ней. Проснулась уставшая и расстроенная.

— Что снилось, дочка? — спросила мама, замешивая утром хлеб.

— Недоброе что-то, — нахмурилась Бажена, пытаясь припомнить, чего так испугалась во сне.

— Волновалась сильно, ведь дело такое вчера серьёзное сделали!

Девушка приложила к груди ладонь, нащупав холодный металл обручального кольца. Его следовало носить шестнадцать дней, до самой свадьбы. Какое-то неприятное чувство шевельнулось внутри, когда Бажена подумала, что это совсем скоро. Сама удивилась своим ощущениям, ведь почти всю жизнь она знала, что станет женой Нечая, взрослела с этим пониманием и думала, что полюбила. И на самом деле люб он ей был всем: и красотой, и силой, и нравом... она часто наблюдала за ним, когда совсем девчушкой была, спрятавшись недалеко от кузни. Ей нравилось, как он трудился много и усердно, как шутил с отцом, как помогал матери... Всем был пригож Нечай, только... Бажене показалось, что он совсем не рад был их обручению.

Задумчивой ходила девушка до самого вечера, и только, когда встретилась с любимой подругой, то от сердца отлягло, потому что ясные синие глаза Забавы сияли счастьем.

— Приняли боги требу выходит? — спросила её Бажена, радуясь за неё как за себя.

Смутилась как-то Забава, а подруга не стала допытываться. Придёт пора — сама расскажет. Да и о своих сомнениях не стала говорить, чтоб не рушить счастье любимой подруги. Снова они пели до самой ночи, будто бы одни и те же песни, но теперь каждая о своём.

Чувствовала Забава себя змеёй подколодной, да только кто она такая, чтоб спорить с волею богов? А иначе, что это могло быть, если в тот же вечер, когда требу воздали, пришёл к её избе Нечай и позвал на улицу постоять. С тех пор и ходил к ней почти каждый вечер. Бабушка была глуха и слепа, не видела, как внучка выглядывает в окна, ожидая красавца-кузнеца. А то бы лозиной отхлестала бы, что на чужое зарится и с предателем путается.

Но некому было глупую Забаву направить на путь истинный, и впустила она в своё сердце Нечая. А тот к ней тянулся и душой, и телом... вот только сказать родителям о том, что не люба ему Бажена, он так и не посмел. Что было бы, узнай Вторак и Милослава о том, что протоптал их сын к сиротке тропку? Нечай даже подумать о таком страшился. Даром, что вымахал выше отца и шире, но знал хорошо, как тяжела рука у кузнеца.

И ходил Нечай смурной да сердитый целыми днями, думая о свадьбе с нелюбимой, и только, когда видел синие глазищи своей Забавы, то всё в нём переворачивалось. И однажды выпросил он у глупой девки поцелуй, первый для них обоих. Та потом долго трогала губы, чувствуя, как в груди трепещет радостно сердце. И сказать не могла никому, и вместить в себе тяжело было. А Бажена как специально только приговаривала "Вот видишь! Не зря я тебя в рощу повела!", видя, как сияют глаза подруги. И меркло тогда счастье сироты, потому что понимала она, какую подлость делает для самой близкой, почти сестры.

— Милая моя, весь день покоя не было — рвался к тебе, а отец всё глаз с меня не спускал, будто чует что-то, — приговаривал Нечай, прижимая к сердцу притихшую и зацелованную Забаву.

Все настырнее были его объятия, всё дольше длились поцелуи, но всякий раз хлестала по рукам его, потому как страшно было... Ведь не муж он ей, да и не обещал ничего, о будущем не говорил. А как понесёт она? Позор на всю деревню.

— Нехорошо мы делаем, Нечай. Не заслужила Бажена такого. Если любишь меня, то зачем с ней обручился? — задала давно созревший вопрос Забава, — а, если она по сердцу...

— Да не люба она мне, ты мне дороже всех! Но не могу я отца подвести, понимаешь? Не могу! Ещё в детстве договор был о свадьбе! Если б я знал... Забава, когда тебя вижу, то всё в душе моей огнём горит! Понимаешь? Не могу я без тебя, пропаду... Милая моя!..