Измена. Год дракона (СИ)

Избушка волколака была скрыта густыми ветвями вековых елей. Сверху её почти не было видно, и, если бы Велибор не заприметил её раньше, то мог и мимо пролететь. Он опустился на подходящую поляну, осторожно выпуская из лап Бажену, а она побежала под хлёсткими каплями холодного дождя в сторону тёмного жилища. Девушка стала стучать в дверь, но Велибор мягко отстранил её и одним рывком выдернул засов и отворил жилище волка.

Всё в точности совпало с видениями Бажены. Острый хребет торчал на спине исхудавшего до неузнаваемости Ратмира. Он лежал на печи и не шевелился. Рёбра торчали так, что становилось страшно. В избе пахло затхло.

— Ратмир! — позвала его девушка, — да что же ты!

Волколак был ещё жив, но жизнь еле теплилась в его истерзанном страданиями теле.

— Вот вырос балбес! — злилась на него Бажена, которая тем временем перебирала травы, которые после ухода Ярославы так и остались висеть пучками по всей избе, — здоровый, а ума нету!

Велибор открыл окна и дверь, запуская свежий воздух, а потом принялся растапливать печь. Волколак по прежнему никак не реагировал на присутствие в доме незваных гостей.

— Велибор, нужна вода! Я знаю эти травы, буду отпаивать этого дурня, — командовала ведунья.

Когда муж покинул избу, настороженно посмотрев на Ратмира, Бажена услышала тихий голос последнего:

— Оставь меня. Я же волколак. Мне не нужна жизнь без пары.

— Без пары... Там уже не пара! Вижу я твою Ярославу очень раздобревшей!

Ратмир только сжал зубы сильнее.

— Что скрипишь зубищами? Тяжёлая она! От тебя!

Глава 27

— Быть того не может, пустая она! — неверяще уставился волколак на Бажену.

— Такая пустая, что того и гляди лопнет. Значит ошиблась я, и Ярослава твоя много пирожков просто ест, — вздохнула притворно змеева жена.

Ратмир попробовал встать, но ничего из этого не вышло. Мышцы уже не слушались его... Волколак зарычал от отчаяния.

— Так может то от жениха её дитя... — зажмурился он, как от невыносимой боли.

— Тот жених... В общем одна Ярослава. Если не хочешь, чтоб волчонок твой байстрюком рос, то пойдешь к ней и сделаешь, как я скажу. Понял?

Ратмир застыл, глядя огромными глазищами на Бажену. На худющем заросшем бородой лице только они и остались...

— Ох и долго придётся тебя отхаживать, дурня...

А Ратмир так и лежал, глядя в пустоту своими красивыми глазами. Он ушёл в мир своих грёз, вспоминая, улыбку Ярославы, её глаза, её запах и белокурые локоны... Он винил себя в том, что не услышал, не смог побороть свои инстинкты... Они были разные: она — из мира людей, а он — чистые чувства, желания... Захотел — взял, не отдают — подрался. Но ради неё Ратмир был готов наступить на горло даже своей животной половине. А уж, если внутри неё растёт его волчонок, то он готов был на всё...

— Что с ним? — Велибор вернулся в избу.

— Без сознания, но живой, — вздохнула Бажена, — Его нужно помыть...

В избе сразу стало горячее, а в глазях Змея горело злое пламя ревности.

— Ты не будешь этого делать, — сипло произнёс Велибор.

— Конечно не буду! Помоешь? — улыбнулась она мужу.

Великий и страшный властелин небес и всего лесного края уложил на лавку истощенное тело волколака, развернув предварительно Бажену лицом к окну. Она сидела на табурете и молча улыбалась, глядя на тихий осенний дождь и измельчая травы, которыми собралась лечить Ратмира. Мужчина, который готов на такие подвиги по просьбе женщины, на самом деле любит её, и это понимание грело сердце.

Закипевшая в котелке вода была щедро сдобрена порошком из трав, и по избе разнёсся насыщенный запах зелья.

— Всё. Магией почистил и водой. Он с рождения таким чистым не был, — отчитался Велибор, нахмурив брови, — только, если об этом узнает хоть одна живая душа... Сожру тебя, так и знай!

Бажена повернулась и посмотрела на лежащего под пуховым одеялом Ратмира.

— Можешь его приподнять? Нужно хоть немножко отвара в него влить.

Так и стали супруги выхаживать волколака, который был на самом краю смерти...

— Зачем я это делаю? — спросил Велибор, когда они в очередной раз собрались лететь в избу в лесу.

— Потому что ты — самый лучший, и жена у тебя ведьмой стала, кажется, — поцеловала его в щеку Бажена, и морщина меж бровей Змея немного разгладилась.

Ратмир уже вставал, ухаживал за собой самостоятельно, а ещё чувствовал большое смущение из-за того, что его мучал один вопрос. Когда Велибор в очередной раз вышел за родниковой водой, волколак набрался смелости и спросил.

— Бажена... — он так отчаянно краснел, что она полумала, неужели у него хворь какая-то приключилась.

— Что такое? Лихорадка что ли? — она потянулась к его лбу, но волколак отпрыгнул в сторону.

— Нет, нет... Другое. А кто... — он шумно выдохнул, — меня вы мыли...