Измена. Я не сломаюсь (СИ)

— Агата, да ты что?! Солнышко, что ты надумала уже?

— Что здесь надумывать, Костя? — я едва сдерживала злые слёзы. — Всё очевидно же. Она живет у тебя, вы улетели с ней вместе в тот день. Мне соврал, что к матери.

— Я не обманывал тебя. Я действительно летал к матери. Просто так по-дурацки совпало, что вместе с Надькой!

— Ладно, не врал. — я горько усмехнулась, так складно у него всё получалось. — Только часть правды сказал. Утаил самое главное.

Костя тяжело вздохнул и протянулся через стол, пытаясь взять мои ладони в свои. Я резко спрятала руки, опустив их вниз. Костя сжал кулаки. На его лице заходили желваки.

— Агата, послушай, я не врал тебе. Да не сказал всей правды. Зря. Просто решил, что ты будешь переживать, поймёшь неправильно.

Он запустил пятерню в волосы и взъерошил их.

— Надя действительно жила всю неделю в моей квартире. Выгнать я её не смог. Чёрт! Говорю же — долбанный вечный рыцарь. Сколько дерьма мне уже прилетало из-за этого. И от баб и даже от лучшего друга. — Костя нервно потёр ладонями лицо, и уже каким-то усталым голосом продолжил: — Она боялась этого своего козла, боялась на улицу выходить. Отсиживалась до отлёта у меня. Я не собирался никуда лететь, Агата. Я мечтал, что мы с тобой вместе встретим Новый год, ёлку нарядим, а первого пойдём гулять по городу. Хотел показать тебе одно замечательное местечко, мой любимый ресторанчик. Хотел, наконец, привести тебя к себе домой!

Я тоже мечтала встретить Новый год с ним. Но не судьба.

— Но всё равно полетел. — прошептала я.

— Администратор наша позвонила. Сказала, что у матери был гипертонический криз. Мама запретила ей сообщать мне, не хотела беспокоить, знала, что сорвусь к ней. Но Анжела всё равно позвонила. Я должен был полететь.

За это я не могла осуждать Костю. Знаю, что это такое, когда болеет мать. Как страшно однажды не успеть. Как я постоянно переживала, если задерживалась где-то, что вернусь домой, а она…

— Почему ты не взял меня с собой, Костя? Почему не позвал? — я полетела бы с ним на край земли. Я помогала бы ему ухаживать за больной матерью. Я хотела быть рядом. И горести и в радости. Только ему это, видимо, было не нужно.

Костя как-то обречённо вздохнул.

— Потому что дурак, Агат. Не хотел вас сталкивать. Думал — отвезу её домой, к её родителям, и отвяжусь от этого геморроя навсегда.

— Ты ночевал с ней! — мой голос сорвался на высокой ноте. Я ничего не могла поделать со своей ревностью. Она скручивалась во мне тугой спиралью и грозилась вот-вот распуститься, разнести всё вокруг вдребезги.

Костя поднял на меня, неожиданно строгий и серьёзный взгляд.

— Агата, ты бы легла со своим мужем, после того как увидела его в постели с другой?

Я замерла, в недоумении уставившись на Костю. Сложно даже представить себе причину, по которой я бы могла сделать это. Он по моему лицу понял ответ.

— И я бы не смог.

— Откуда такие подробности про Дениса? Вика рассказала?

Костя только невесело усмехнулся.

— Хорошая у тебя подруга. Тигрица. Думал, глаза мне выцарапает. Так расчихвостить меня, я чувствовал себя последней сволочью. А ещё она очень чётко объяснила, почему ты не сможешь меня простить.

Костя тревожно заглянул мне в лицо и снова попытался взять меня за руку.

— Агата, ты простишь меня? Я виноват, знаю. Я уже понял, каких дел наворотил.

Костя, всё-таки поймал мою руку, переплёл наши пальцы и, поцеловав тыльную сторону моей ладони, накрыл сверху второй рукой.

Я только тяжело вздохнула. И всё вроде встало на места, всё прояснилось, всё правильно, но…

Глава 49

Эту ночь мы спали в разных комнатах, я в своей девичьей спальне, а Косте постелила на диване в гостиной. Не знаю как он, а я так и не смогла сомкнуть глаз до рассвета, ворочалась на кровати, даже тихонько поревела, оплакивая свою неудачную влюблённость.

В Питер мы всё-таки вернулись порознь.

На следующий день я уехала на дневном поезде. Костин самолёт до Питера улетал поздним вечером.

Костя проводил меня на вокзал, посадил в вагон и с каменным лицом остался стоять на перроне, смотря вслед увозящему меня поезду.

Мы не ругались, не принимали судьбоносных решений, не говорили слов о разрыве. Просто попрощались. Как далёкие, чужие друг другу люди. Не враги и не друзья.

Я смотрела в вагонное окно на мелькающие за ним здания, на родной город, который я снова оставляла позади и думала, думала. О том, что будет с нами дальше. И как же больно вот так расставаться. О том, что для Кости наши отношения были не просто сексом, а чем-то большим. Я же чувствовала это, видела в его глазах. Почему он так поступил? Неужели, действительно не мог по-другому?

Пила горький невкусный чай из стеклянного стакана в фирменном подстаканнике. Тосковала по утраченной любви и фальшиво улыбалась, отвечая что-то невпопад на вопросы попутчиков по купе.

И, наконец, забившись на свою верхнюю полку, провалилась в тяжёлый, муторный сон в котором я снова бегала по заброшенному зданию, а из мёртвых проёмов окон на меня неумолимо надвигалась, поглощающая всё вокруг, тьма.