Измена. Я от тебя ухожу

Евгений Александрович мгновенно встрепенулся.

- О, это будет прекрасно! - притворно восхитился он. - Как раз сыграет мне на руку, чтобы вернуть то, что успел наворовать у меня собственный сын.

Лицо Васильева осталось непроницаемым.

- Я здесь исключительно по делу о разводе и разделе имущества супругов Малининых. По закону делиться будет только то, что является совместно нажитым имуществом. Но мой клиент настолько щедр, что оставляет жене, которая, к слову, приносила гораздо меньший финансовый вклад в семью, и квартиру, и машину.

Я так и опешила. Щедр он, нет, ну вы посмотрите! И опять столкнулась с тем, что всегда вызывало у меня отвращение. Отчего-то финансовые вливания считались, а работа по дому и воспитание детей - нет.

- Также на младшую дочь станут платиться алименты в соотвествии с законом, - продолжил он, но я покачала головой.

Хотелось хоть как-то отравить жизнь Малинину. Нарушить его планы. Знать, что он бесится и ничего не может поделать с ситуацией, в которую попал и из которой у него нет выхода.

- Нет, Глеб Игоревич, пока об алиментах и разделе говорить мы не станем. У нас на это будет много времени. Так что делить имущество и определять размер того, на что я стану содержать младшую дочь, мы будем медленно, с толком, с расстановкой. А вот развод придётся пока отложить.

Я кивнула своему адвокату. Тот ответил жестом, что он понял. На стол перед Васильевым легла справка о беременности. Он нахмурился и потянулся к карману пиджака за очками. Нацепил их на нос, начал изучать документ.

- Я беременна. Срок указан. Разводиться с Михаилом Евгеньевичем я передумала, по закону имею право. Так что эту прекрасную процедуру мы пока откладываем, а вот о разделе и прочих сопутствующих элементах вы теперь будете говорить с моим адвокатом.

Я посмотрела на свёкра - он был полностью удовлетворён происходящим. И я - тоже. Конечно, оставлять себя женой такого человека, как Малинин, не было мечтой моей жизни. Но я сейчас полностью управляла ситуацией. Могла передумать и с ним развестись, а могла оставаться супругой Миши весь положенный по закону срок.

- Я должен изучить эту справку на подлинность, - процедил Васильев, ловко пряча документ в папку.

- Ради бога. Можете даже сходить со мной на УЗИ, я не против, - растянула я губы в самой милейшей из своих улыбок.

Глеб Иванович вновь побарабанил по столу, размышляя. Я так и видела, как крутятся шестерёнки в его голове, когда он пытается придумать, что же со всем этим делать.

- Могу я позвонить своему клиенту? - задал он мне вопрос.

И я, чувствуя себя хозяйкой положения на все сто, милостиво разрешила:

- Ни в чём себе не отказывайте.

Глава 34

Надя была в таком раздрае, что напрочь перестала понимать, что ей делать дальше. Лишь только приехала к бабушке, где собиралась побыть некоторое время и прийти в себя. Подошла к той черте, когда стала очень твёрдо осознавать простую истину - она стала взрослой. Причём не той, какой ей хотелось быть, когда уходила из родительского дома.

Эта взрослость была слишком непомерной ношей, лежащей на её плечах. И так хотелось вновь вернуться туда, где она была лишь маленькой любимой девочкой, которую холили и лелеяли.

Бабушка встретила с выражением понимания на лице. С чем именно оно было связано, Надя не особо соображала, но радовалась, что сейчас у неё есть рядом тот человек, которому можно рассказать если не всё, то многое.

- Пойдём, - велела бабуля, когда Надя бросила свои вещи в комнате, где они с Лизкой иногда ночевали, когда папа и мама занимались своими делами, оставив дочерей на попечение бабушки.

Надя прошла следом за ней на кухню, гоня от себя неуместные мысли о том, как хорошо было там, в прошлом, куда уже не будет возврата. Где у них имелась крепкая семья, поездки за город или совместные путешествия. Или вылазки в ближайшее кафе, когда в безмятежность домашнего вечера врывался мамин голос: «А давайте выберемся выпить по чашке какао?». И то чувство радости, которое охватывало всех в доме без исключения, стоило только всем закивать и начать собираться.

- Что там у тебя с отцом случилось? - без лишних предисловий спросила бабушка, поставив перед Надей чашку чая.

Вздохнув, Надежда пожала плечами. Признаться в том, что последние несколько дней её жизни больше походили на какой-то сюрреализм? Наверное, тогда она и сама себе покажется слишком жалкой.

- Лия меня ударила ни за что. Отец заступился за неё, а не за меня, - буркнула Надя, отпивая глоток чая.

- Ударила? - вскинула бабушка брови. - Расскажи, как это было.

И Надежда рассказала. И про Пьера, и про то, что Лия употребляет алкоголь. Про то, как она, Надя, до сих пор мечтает о карьере модели, но ей уже кажется, что это несбыточно.

Бабушка слушала, не перебивая, лишь иногда задавала уточняющие вопросы.

- Если мнение моё тебе важно - скажу так, - проговорила она, когда Надя закончила и замолчала. - Отец твой немного запутался. Ему всё в свои руки надо брать. Лия мне нравится, но она… молоденькая очень. А папа твой кругом неё вьётся, а стоило бы девчонку взять и на место раз поставить.