Измена. Я от тебя ухожу

Он открыл замок и вошёл в холл. Тут же услышал, что в ванной льётся вода, взглядом нашёл сапоги, которые Лия, видимо, сняла не так давно - с подошв на пол натекли две лужицы от растаявшего снега. Миша начал злиться. Он ничего такого не сделал, чтобы получить от Лии настолько пренебрежительную реакцию. Хотя бы ответить на звонок и принять его поздравления она уж точно могла!

- Лия! - гаркнул Миша, распахивая дверь в ванную без предупреждения.

И тут же застыл, потому что его мозг отказывался принимать и понимать то, что видели глаза.

Она стояла, склонившись возле стеклянной полочки, с которой вдыхала в себя белый порошок через тонкую, искусно расписанную трубочку.

- Миша! - взвизгнула Лия, роняя то, что держала в руках.

Рядом с белыми дорожками виднелся пакетик, в котором было ещё много этой дряни.

- Ты с ума сошла? - попытался рявкнуть Малинин, но изо рта его вырвался лишь шипящий шёпот.

Михаил бешено завращал глазами, подскочил к Лии и, схватив пакетик, бросил его в унитаз и смыл. То, что Штерн ещё не успела употребить, просто стёр ладонью, сунул ту под воду и начал с остервенением смывать остатки порошка. Его трясло от ужаса. От бешеной злости, от которой перед глазами запылали алые огни. Эта дура употребляла дрянь! Сколько раз? Может, первый, и всё не так страшно?

Миша взвыл, поворачиваясь к Лии. Та уже вжималась спиной в стену, смотрела на него округлившимися глазами, зрачки которых были настолько огромными, что казалось, будто они вот-вот заместят собой всё.

- Сколько ты принимаешь?! Сколько по времени, а? Отвечай!

Подлетев к Лии, Малинин схватил её за плечи и тряхнул так, что затылок Штерн соприкоснулся со стеной. Она жалобно всхлипнула и вдруг согнулась пополам, а по ногам её потекла вода.

- А-а-а-а!

Это был не стон, а крик раненого животного. Лия издала его, а следом он сменился жалобным писком. Миша отшатнулся, схватился за волосы и с силой их потянул, пытаясь отрезвиться болью.

- Звони в мою клинику… - прохрипела Штерн. - У меня воды отошли-и-и…

И она снова согнулась и исторгла из груди вой, смешанный с поскуливанием.

Действовать нужно было быстро. Лихорадочно считая про себя точный срок Лии, Миша взял её под локоть и потащил в прихожую. Чёртову скорую вызывать было бесполезно - только не первого января.

- Документы в сумке? - потребовал ответа, наскоро нацепив на Лию верхнюю одежду.

- Какие… - выдохнула Штерн и буквально сползла по стенке, вцепившись в свой живот.

- Карточка медицинская!

- Я… не помню… не знаю. Отвези меня в мою клинику, там помогут!

Больше на выяснение каких-либо вопросов времени не было. Подхватив Лию на руки, Малинин вышел из квартиры, а через пару минут, сев за руль, помчался в ближайший роддом.

Дальнейшие два часа он пребывал в состоянии, похожем на коматоз. Сначала была дорога, когда Миша только и делал, что ругался грязно и цветасто, потому что казалось, будто люди всего города первого января решили не просто высыпать на улицы, но ещё и начать разъезжать по гостям.

Потом была истерика Лии, когда она попыталась сбежать прямо из машины. Она кричала, что не поедет никуда, кроме той клиники, где наблюдалась, царапалась и верещала, бросаясь на Мишу.

Затем всё же успокоилась и ему удалось не только сдать её на руки врачам, но и получить их заверения, что они сделают всё, что можно.

Что подразумевалось под этим «что можно», Малинин не знал. Лишь только устало опустился на первую попавшуюся скамейку в коридоре и закрыл глаза. Его снова и снова колотил озноб. Он то становился таким нестерпимым, что у Миши зубы друг о друга стучали, как ненормальные. То затихал, давая возможность Малинину выдохнуть.

Правда, мыслить в такие моменты передышки не получалось. Перед глазами так и стояла картинка того, как Лия употребляет дурь.

А ещё через полчаса его ждали новости, которые мгновенно стёрли все воспоминания о кошмаре, в котором он пребывал с самого утра. Потому что начался кошмар не меньший.

Малинин Михаил вновь стал отцом. У него родился ребёнок. Со множественными пороками развития сердца и заячьей губой.

Крохотная семимесячная девочка.

Глава 42

- Пап… может, ты хоть поешь? - растерянно спросила Надя в который раз, войдя в комнату Михаила. - Понимаю, ты переживаешь… Но нельзя же… вот так.

Малинин вскинул на дочь невидящий взгляд. О чём она вообще спрашивала? Да ему сейчас кусок в горло не полезет, как ни старайся. Потому что в ушах то и дело звучал голос врача, объявляющего ему приговор.

Видеть после всего случившегося Лию Миша не желал. Первое время. А вот когда приехал из роддома домой, то у него возникла едва ли не параноидальная потребность не только вернуться и потребовать у Штерн ответа на вопрос «За что она так с ним?», но ещё и желание увидеть, что она страдает не меньше.

А Малинин страдал. Вся та жизнь, которая уместилась в последние несколько месяцев, сейчас казалась ему суррогатом. От этого возникало только одно желание - склониться над унитазом и хорошенько прочиститься. Как будто это могло помочь вытравить все те жуткие ощущения, что буквально разъедали его душу изнутри.