Измена. Я только твоя. Лирическое начало (СИ)

— Я поняла, — я прижала колени к груди. Я жила здесь затворницей! В комнатке, тесной и затхлой, служившей мне спальней, гостиной и даже тюрьмой.

— Ваш непосредственный босс сообщил мне о том, что вам негде жить, — прозвучало на том конце провода.

Я усмехнулась:

— Это не правда.

— Тогда почему вы ночуете в театре? — задал он вполне резонный вопрос.

— Это временно, — ответила я. Я ведь действительно намеревалась съехать, как только смогу.

Марат Даниярович тихо вздохнул:

— Анна, я пришлю за вами водителя. Он передаст вам ключи от квартиры…

— Нет, что вы, не нужно! — заверила я.

— Она всё равно пустует, — ответил Марат Даниярович.

— Я могу снять квартиру сама, — сказала с достоинством. Я ведь могла! Только времени нужно чуть больше.

— Я в этом ничуть не сомневаюсь, — согласился Марат. Даниярович, и добавил с умеренной твёрдостью, — Водитель приедет за вами в четыре.

Не успела ответить отказом, как он отключился. Я ждала четырёх. Он, и правда, приехал. Водитель. И стоял у ворот. Серебристая бэха мигала огнями, а я не решалась показывать нос.

«Квартира на месяц, не больше. А после я съеду оттуда. Забуду и театр, и тебя. И начну всё с нуля», — утешала себя, собирая разбросанный скарб по «сторожке».

Мужчина, что вёл, был предельно услужлив. Он передал мне ключи от квартиры, сказал:

— Можем ехать? — и всё.

Я кивнула, прижала рюкзак. Ботинки, пальто и любимые джинсы уместила в пакете. Какое-то чувство возникло внутри. Как будто прощание с прошлым…

Я запомнила этот момент. Мне казалось, что, стоит отъехать подальше, и боль перестанет терзать моё сердце. Но этого не случилось! И даже когда иномарка везла меня прочь, я беззвучно рыдала на заднем сидении. А потому на квартиру приехала с видом таким опечаленным, как будто Дюймовочка в гости к кроту.

Дом в небольшом, но уютном дворе, был элитным. Даже снаружи заметных отличий от нашего, было, как минимум три. Это шлагбаум, парковка и цвет. Кирпичные стены имели какой-то нездешний оттенок. Балкон с панорамными окнами сбил меня с ног.

Водитель назвал мне этаж и квартиру, и я поднялась. Кроме картин, что висели на стенах, и пальм, что стояли в углах, тут были камеры. Я посмотрела в одну и подумала: «Что я здесь делаю?». Но отступать было поздно! Сперанский спровадил меня. А деньжат на квартиру едва ли хватало. Ведь я не копила, как ты…

Дверь отыскалась и ключ подошёл. Я внесла свои вещи, зажгла верхний свет. Прихожая плавно лилась белизной, приглашала разуться. Внутри было пусто. Большая, просторная комната, плоская плазма и стильный диван. Кухня, снабжённая техникой.

Всё это было в диковинку мне, так привыкшей к другому. К обоям в цветочек в бабулиной спальне. К продавленной старой тахте. До того, что подобный, «журнальный уют», мне казался таким неуютным.

Телефон зазвонил в рюкзаке. Я взяла его:

— Да?

— Анна? Вы уже на месте?

— Да, — повторила я утвердительно.

Марат Даниярович, с лёгкой заминкой, спросил:

— Я могу к вам заехать?

— Д-да, — отозвалась, после недолгой паузы.

«Вот только зачем?», — пронеслось в голове.

Он появился к шести. Когда я разложила одежду. Опробовав душ, поняла, что забыла пижаму. Надела цветастое платье, закуталась в плед и ждала. Я считала в уме, как сумею прожить на свои гонорары. Притом, что потеря работы уже не пугала меня. Я потеряла тебя! А что может быть хуже? Потеря друзей и семьи? Потеря всей прожитой жизни…

На пороге стоял элегантно одетый мужчина. Он, несомненно, был очень красив. Пиджак переброшен небрежно, фигура от белого кажется шире в плечах.

— Здравствуйте, — я отступила.

— Ну, как вам квартира? — спросил он с порога. Разулся, оставил пиджак и прошёл.

— Прекрасно, это…, - я замялась, подбирая слова, — Даже лучше, чем я ожидала! Вот только… Мне нечем платить.

— Вы уверены? — он усмехнулся.

В другой ситуации я бы могла оскорбиться. Но этот намёк был осознанно принят, как должное. За всё в этой жизни придётся платить. Разве нет? За любовь и успех! И за их невозможность быть вместе.

Я потянула тесёмки на платье. Оно разошлось. Взгляд Марата скользнул по разрезу, в котором виднелся кусочек груди.

— Я не дурочка, знаю, зачем вы пришли, — прошептала, боясь посмотреть на него.

Он стоял, опираясь о стену плечом. Ноги скрещены снизу, носки белоснежного цвета сияют на фоне темнеющих плит. Я оглядела свои босоногие ступни. Педикюр уже стёрся, на левой ноге лопнул старый мозоль. Не этим ли пальцем ты просил меня клясться в любви?

На лбу проступила испарина, когда он спросил:

— И зачем же?

Я сглотнула:

— Чтобы со мной переспать.

Послышался сдержанный смех:

— Анна, вы уникальная девушка.

Краска смущения с жаром припала к щекам. Он намерен не только со мной переспать, но ещё и натешиться вдоволь издёвками.

— Я могу переспать с кем угодно, — сказал с лёгкой ноткой досады, — А вот жениться хотел бы на вас.

Я подняла недоверчивый взгляд:

— Же-ни-ться? — повторила почти по слогам.

Марат подтвердил равнодушным кивком. Разрез у него на рубашке высвечивал тёмную поросль.

— Вы идеально подходите мне. Девушка с трудной судьбой, из которой я сделал актрису.