Измена. Я требую развод (СИ)

Как же я не хотела во всё это лезть, как хотела, чтобы меня оставили в покое. Тихонько отсидеться в провинции, подышать морским воздухом и вернуть веру в людей.

Вместо этого приходится возрождать в себе стерву, потому что иначе с такими людьми разговаривать не получится.

— У нас любо-о-овь, слышишь ты? Или ты там еще и оглохла? Твоё время прошло, — говорит она, растягивая буквы.

Любо-о-овь у нее, ага, маленькая и грязная.

— Если еще раз я услышу твой визгливый голосок, каракатица ты силиконовая, я не просто пошлю тебя, я еще и пару новых исков подам. В суде ваши чудесные совместные фото сыграют мне очень на руку. Вам же не нужны деньги, ресторан мой не нужен, правильно я поняла?

Я улыбаюсь в трубку и улыбка моя почти искренняя, весь сейчас я представляю, как эта дамочка, как там ее зовут, дует губы и никак не может вдохнуть от возмущения.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать?! — ее голос срывается, становится всё выше и громче.

Очень хорошо. Не доросла еще играть в эти игры, малолетка.

— Давай заново, раз с первого раза не дошло. Я — законная жена. Ты — подстилка моего неверного муженька. Тебе бы денег и штампик в паспорте, да? Увы, счета его заморожены и останутся таковыми, пока мы не разведемся. А мы разведемся, но вот тут проблемка — он тянет этот процесс, не я. Так что заткни свои вопли в то место, которым думаешь, Матрешка, и иди, ублажай моего муженька, пока он не подпишет нужные бумажки. Это в твоих интересах.

— Но я… — пытается что-то проблеять она, но я не даю ей сказать больше ни слова и вешаю трубку, а потом блокирую и этот номер тоже. Хватит, наслушалась.

Я весь вечер распекаю Марка и его дешевку, вслух, в уме, в сообщениях Мириам. Думаю, не написать ли книгу, но вряд ли кто-то решит прочесть триста страниц оскорблений в адрес этой парочки. Где же этот самый бумеранг, который везде обещают жертвам измен? Ему уже самое время появиться, потому что всё это ужасно нечестно.

В какой-то момент набираю сообщение Марку о том, что если он не уймет свою резиновую куклу, пусть оба пеняют на себя.

Спасает от адского негатива Лидия Петровна, которая звонит ровно в тот момент, когда я готова разразиться очередными ругательствами.

— Здравствуй, Эммушка. Чем занимаешься?

— Если честно, хожу по квартире и громко ругаю любовницу моего мужа, которая осмелилась мне сегодня позвонить, — отвечаю я и морщу нос. — Не очень цензурно и очень громко ругаю. Кажется, скоро пойду искать боксерскую грушу.

— Вот это наглость, надо же, — раздается донельзя удивленный голос Лидии Петровны.

— Не то слово. Никаких границ, никакой логики. Сплошная наглость и губы уточкой. Ну, не будем об этом. Как ваше здоровье? Как дела?

— Всё хорошо, Эммушка. Просто у Егора завтра день рождения и я подумала, вдруг тебе интересно об этом узнать, — заговорщицки говорит она.

— Очень интересно, — киваю я в трубку и вдруг понимаю, что опять буду печь всю ночь, и это отлично.

Отвлекусь от ненужных мыслей, займусь делом, которое мне нравится, ну а завтра, возможно, порадую человека, который мне нравится. Быстро прощаюсь с милой старушкой и прикидываю в уме, какой рецепт подойдет лучше всего.

От моего торта еще никто не отказывался, думаю я. И принимаюсь за работу.

.

Интересно, а не переборщила ли я? Я пекла торт на день рождения дочери, потом мы вместе пекли кексы, теперь вот держу в руках торт на день рождения отца. Если первый случай — спасение детского праздника, второй скорее похож на мастер-класс и «посмотрите, я не только умею печь, но и люблю детей», то третий вообще из ряда вон, потому что больше похож на флирт с железным дровосеком.

Эх, может, всё это зря? Меня никто не звал, про праздник не говорил. Я сейчас очень похожа на одну из девиц, что вешались на него, судя по рассказам моей соседки. Правда, начинаю думать я об этом слишком поздно, уже стоя под его дверью. Ну не уходить же? Будь что будет. Уж лучше жалеть о содеянном, чем о несделанном. Или вообще не жалеть.

И только моя рука тянется к звонку, как дверь волшебным образом открывается и являет мне именинника. Он выглядит примерно как всегда, правда сегодня рубашка не в клетку, а вполне себе празднично белая, неизменные джинсы, но что-то в его лице изменилось. О боже, он сбрил бороду! Вот это событие.

Я буквально шарю глазами по его подбородку, и он тут же почесывает его рукой.

— Ну да, побрился я, не надо так удивленно смотреть. Без бороды я выгляжу не так уж глупо, — посмеивается он.

— Без нее ты выглядишь потрясающе, — не подумав, выпаливаю я и тут же краснею.

Черт, ну это какой-то талант, попадать в неловкие ситуации. Лесоруб выглядит удивленно и явно сдерживает смех, а мне хочется провалиться под землю.

Кто научил меня говорить не подумав? Уже тридцать на носу, а ума как у ракушки. Эмма, соберись, наконец!

— С бородой — тоже потрясающе, — пытаюсь исправить ситуацию я. И, очевидно, с треском проваливаюсь. Хочется просто закрыть лицо ладонью и сделать вид, что меня тут нет.