Измена или как выбраться из замкнутого круга

Кажется, он сейчас возразит, но он только открывает и закрывает рот, с безнадежностью глядя на меня. Наконец, будто решив что-то, отвечает и только горькая складка возле губ говорит чего ему стоит быть спокойным:

— Митя отвезет вас!

— Нет. Где остановка? — не желаю подачек, иначе просто сломаюсь. Мне надо держаться.

Беру дочь за руку и иду прочь. Не забыв надеть на нее куртку и набросить свою. Как мы добирались до квартиры, я не помню. Было больно. Было плохо. Знаю только, что Иза молчала и была рядом и, пожалуй, только благодаря ей мы оказались в нашей квартирке.

Весь остаток дня мы просидели на диване, обнявшись, и каждая думала о своем.

И лишь перед сном укладывая дочку спать, я вдруг услышала.

— Мама, прости! Я думала он другой…

И тут меня сорвало. Я просто потеряла контроль над собой. Разрыдалась на глазах у своего ребенка, и уже ничто не могло меня остановить. Сжимаясь на полу и плача на взрыв, я чувствовала маленькие ручки, гладящие меня по голове и теплое тельце, прижимающееся ко мне. Слышала детский голосок, обещающий, что все будет хорошо, а в голове был только один вопрос: За что?

13

Так прошло три дня. На работу я не ходила. Просто знала, что не смогу себя заставить улыбаться и смотреть на него, как ни в чем не бывало, да и дочка была дома, со мной, умудряясь успокоить тогда, когда мне было хуже всего. С той ночи больше таких страшных приступов у меня не было и все только благодаря ей. Будто чувствуя мое состояние Иза всегда умудрялась отвлечь меня от плохих мыслей повседневными делами и заботой о ней. И только ночью, когда она спала, я позволяла себе немного поплакать, оплакивая свою жизнь и ее детскую наивную веру, что все не так, как кажется и на самом деле все будет хорошо. В это, увы, моя персона уже не верила.

А сегодня, проснувшись утром, я вдруг поняла, что так больше нельзя. У меня ребенок и надо жить ради нее, да еще и эта тошнота о причине, которой я даже подумать боюсь, поэтому решила, что пора уезжать. Вернусь домой, к маме, в ее гнездышко, где меня всегда защитят и приголубят, а все мужчины пусть валят к черту, я сама воспитаю своих детей.

Детей?

А о чем еще свидетельствует задержка и тошнота. Как бы я себе не лгала, но я уже поняла, что беременна и этот ребенок от мужчины, который разбил мне сердце. Как странно. Наверное, на судьбе написано обжигаться и рожать от предателей. А о аборте я даже и думать не желаю. Это убийство, а брать на себя еще один грех я не хочу. Да и еще это его ребенок…

Именно с такими мыслями собираю чемоданы, отправив предварительно ребенка в садик, чтобы не мешала. Да, Иза была моим стержнем и только благодаря ей, я все еще жива, но как бы она не старалась, малышке так и не удалось скрыть, что она ждет его. Ждет когда он придет и скажет что все это неправда, поэтому просто не хочу, чтобы она крутилась под ногами и просила остаться здесь.

Мне и так хватило ее просьб не отправлять ее в садик. Даже уже в группе, раздеваясь, она молила меня не оставлять ее в нем. Но это не помогло. Решение было принято еще до того как девочка проснулась, и меня не переубедить!

Звонок в дверь прервал мои сборы. Удивилась. Иду к двери и спрашиваю:

— Кто?

— Инна, открой! — голос причиняет боль. А ведь ситуация повторяется. Когда-то так же слушала голос Николая, а теперь Егор…

— Уходи! — даже не пытаюсь скрыть, насколько мне больно слышать его.

— Открой или я вышибу дверь! С хозяйкой уже договорился, она разрешила.

Вот же. Прижал к стенке! Оглядываю беспорядок в квартире и понимаю, что выхода нет. А так не хочется, чтобы он видел мой мир в таком вот состоянии. Ведь квартира отражает состояние человека в ней живущего, а мой мир сейчас так похож на этот хаос из разбросанных вещей. Но выхода нет, придется впустить его. Жаль, что не успела уехать.

Отпираю дверь и впускаю мужчину. Но к моему удивлению он не один. Та самая брюнетка морщится от боли, а он втащил ее за локоть в квартиру и отбросил от себя, будто она что-то крайне неприятное, а ему пришлось ее тащить.

Закрыл дверь, потом взглянул мне в глаза, будто читая по глазам обо всем, что я думаю и хочу ему сказать, потом оглядел квартиру и спросил:

— Куда-то собралась?

— Да, я возвращаюсь к маме. — сжала руки в замок и постаралась быть спокойной, хотя думаю, это мне не удалось. Вся моя боль сейчас отражалась на лице и в словах.

Он кивнул, после чего посмотрев на женщину, и велел:

— Говори! — я и не думала, что он может так говорить. Считала, что самый страшный голос уже слышала, но сейчас… Сейчас в нем звучит такой холод, что мне вдруг захотелось заслонить женщину собой, боясь, что он ее убьет. А ведь Егор способен на это, вдруг осознала я.

— Что говорить! Да что ты себе позволяешь? Схватил, притащил меня сюда и что-то еще требуешь! — завизжала эта дура, явно не понимая, что попала в беду. — Если ты думаешь, что богат и полгорода твои значит можно все, я тебя разочарую. Мой…

И она замолчала побледнев.