Измена. Избранная для дракона (СИ)

Пристраиваю нетронутый бокал на ограждение, оборачиваюсь к Исиде, чей силуэт темнеет на фоне ярко-жёлтых окон зала.

– Прости меня! – выпаливаю горячо и складываю руки перед грудью. – Прости, если сможешь! Я не хотела! Я так виновата!

Говорю это вслух – и словно камень с души. Как тяжело мне далось это признание, но как же оно было необходимо!

Исида может ненавидеть меня, имеет право! Но она должна знать, что я сожалею и разделяю её скорбь. Вот только вместо злости на лице девушки отражается недоумение:

– Ты о чём, Эйвилин? – Исида приближается, между бровей у неё две глубокие вертикальные морщинки. – За что мне тебя прощать?

– Освальд погиб из-за меня! Он обещал, что не даст Тиррэну отобрать у меня Сэймура, и он, – шмыгаю носом и глотаю солёные слёзы, – сдержал слово, но какой ценой? Всё это из-за меня! Мне так жаль!

– Эй! – Исида сжимает мои плечи.

Сейчас мы в круге тусклого света, исходящего от магических светильников.

– Посмотри на меня, Эйвилин!

Поднимаю влажные глаза, моргаю, чтобы очертания её лица стали чётче. Облизываю солёные губы.

– Я думала, ты знаешь! – шепчет Исида. – Все вокруг знали! Разве Даорр ничего тебе не сказал?

– Что… не сказал?

– Отец ведь был очень болен, – начинает она осторожно, будто тщательно подбирая слова.

– Он бы поправился!

Исида смотрит на меня со снисходительной жалостью, будто я сейчас сморозила абсолютную глупость.

– Милая Эйвилин! – вздыхает она. – От драконьей чахотки не поправляются. Отец подхватил её в последнем походе, несколько лет назад. То, что он так долго был с нами – настоящее чудо, не иначе. Я думаю, во многом здесь ваша заслуга – твоя и Сэймура. Вы словно заново вдохнули в него жизнь. Но чудеса не бесконечны, болезнь брала своё, последние месяцы он был совсем плох, это уже было мучение, а не жизнь!

– Я не знала, – прикладываю ладони к горящим щекам и жмурюсь.

Я готова сейчас провалиться под землю со стыда.

Все знали – стоит в голове эхом удивлённый голос Исиды. Все знали. Все. Кроме меня.

Хороша жена, ничего не скажешь!

Правда, Освальд всегда пресекал любые мои расспросы о его здоровье. Эта тема была ему неприятна, и я постепенно перестала её поднимать, подсознательно не желая его расстраивать.

Догадывалась ли я? Он был не молод. Пожилые люди всегда чем-то хворают, это обычное дело. Но чтобы всё было настолько серьёзно?! Последние дни Освальд не вставал с постели, но я была так занята Академией, что не придала этому значения…

Нет, это стыдоба – не замечать, что всё настолько плохо. Я должна была догадаться, должна!

– В общем, это я всё к чему, – Исида заключает мои холодные пальцы в свои горячие ладони, – даже не думай в чём-то себя винить. Уж мы-то с Бертраном знаем, как всё было. Знаем, как отец мучился, хотя и старался этого не показывать.

Поднимаю глаза наверх, пытаюсь не дать пролиться слезам, которые копятся с дикой скоростью.

– Эйвилин? – встревоженно зовёт Исида.

– Тогда тем более! – шепчу ей в ответ, перестав тщетно бороться с горячими ручейками, бегущими по щекам. – Зачем?

– Что зачем?

– Этот проклятый поединок! – стону в голос, пряча лицо в ладонях. – Не поединок, а жестокое убийство! Я догадывалась, что Даорр монстр во плоти, но теперь…

Вытираю слёзы. Прикладываю тыльную сторону ладони ко рту, чтобы заглушить рвущийся стон отчаяния. Случившееся играет новыми красками. Отвратительно-чёрными. Как можно?

Проклятый Тиррэн не дал умирающему даже такой малости – спокойно и тихо уйти. Голова раскалывается от боли, в груди становится горячо.

– Эйвилин? – словно сквозь вату доносится до меня тихий голос Исиды. – Ты не поняла, милая. Отец сознательно пошёл на это. Самая желанная смерть для воина – в бою. Отец мечтал уйти именно так. У Даорра просто не было выбора.

– Тиррэн мог отказаться от поединка, – мотаю головой.

– Ведь это не Даорр бросил вызов, Эйвилин. Он лишь хотел забрать сына, и даже не был против, чтобы вы виделись, так часто, как ты пожелаешь. Но отец загнал его в ловушку. Он сделал вас с Сэймуром ставкой в поединке по Древнему закону. Закон непреложен и неоспорим. Если бы Даорр отказался от боя, он бы навсегда потерял наследника. Отец прекрасно знал, что тот не откажется. Не сможет. Ни один дракон в его ситуации не отказался бы. Но постой… Разве ты не знаешь всего этого? Ведь это было в прощальном письме отца.

– Я его не получала, – качаю головой.

– Ох, милая, как же так? Если б я знала, то я бы захватила с собой, чтобы ты своими глазами увидела и не травила себе душу. Надеюсь, ты поверишь мне на слово: в смерти отца твоей вины нет. Что до Даорра, – Исида вздыхает, – возможно, я бы винила его, если б не знала, как мучился отец последние месяцы. Он не страшился смерти, Эйвилин, он ею грезил. Как избавлением.

Оглядываюсь на ярко-жёлтые окна, за которыми мелькают силуэты, слышится музыка и смех. Я не знаю, как относиться к тому, что узнала.