Измена. Как я не заметила раньше? (СИ)

— Ты меня? — усмехнулась я, но мне стало даже интересно: — И о чём?

— Помнишь, десятого у отца День рождения. Они нас приглашают. Пусть у нас всё не гладко, но родители тебя любят. И отец много для нас обоих сделал.

Как красиво он завернул.

— Десятое — вторник. — напомнила я.

— У тебя смена?

Точно, ведь он даже не знает! А я теперь, между прочим, учитель.

— Нет, я теперь работаю по будням. В соответствии со школьным расписанием.

— Удивлён, — слабо усмехнулся Костя.

— Вот видишь, всё же я оказалась достойна.

— Да я и не говорил, что недостойна. Ты сама в школу не шла.

— Зато теперь ты видишь, что я не помираю? А начала новую жизнь.

— Я тоже на это решился. — признался Костя. — Много думал, многое пережил… И понял, что нет смысла. Если так и будем играть в кошки-мышки: ты убегать, а я догонять, то просто оба устанем. Я уж точно устал. Поэтому, если развод будет твоим окончательным решением, то можем подать заявление, когда тебе будет удобно.

— Хорошо, — пряча растерянность ответила я. Это было совсем не тем, чего я хотела. Принять решение о расставании должна былая́! А так получалось, что это делал он. И главное — не оставлял мне выбора. Теперь, ели бы я и хотела сойтись, а я не хочу, то выглядела бы проигравшей. А это значит, он изменил бы опять. — Я тебе напишу. Сегодня я занята. Да и на этой неделе будет не до этого, я только начинаю работать. В конце сентября подадим.

— Хорошо. — кивнул Костя, хотя на его лице я не заметила ни радости, ни печали. Не было даже облегчения.

Я посмотрела на него чуть более внимательно.

Костя осунулся и выглядел безмерно уставшим.

Такой была и я, ещё несколько недель назад. Ничего, пережила я — переживёт и он.

— Так что, — продолжил Костя, — поедешь со мной к родителям?

— С тобой я не поеду. — заявила я. — Смогу только в субботу, и поеду одна. Встретимся там.

— И ещё, — выглядел чуть обрадованным муж, — Я очень попрошу пока ничего родителям не говорить. Третий инфаркт отец не выдержит. Мать и так говорит, у него опять предынфарктное было, в огороде переработал.

Я кивнула:

— Ладно. Я ничего не скажу про твою измену. Про развод говори сам. Я ничего против твоих родителей не имею. Люди они, действительно, хорошие. Но каждый год разыгрывать счастливую семью я не стану.

— Да и я тоже. — усмехнулся Костя. — Так, на пока что, пока всё не уладим. Вне зависимости от результата.

С этим я согласилась.

И как только у такого мудака родители хорошие?..

— Смотрю, гипс тебе уже сняли, — кивнула я на его руку.

— Да, — он машинально приподнял её, чтобы и самому посмотреть: — Непривычно уже как-то. Вроде гипс, а я к нему уже прирос.

— Ты говорил, что несколько месяцев нужно будет восстанавливаться.

— Оказалась всего лишь небольшая трещина. Такое заживает быстро.

Мы немного постояли молча, и я всё же спросила:

— Ты пойдёшь снова к ней?

— Когда мы разведёмся? — уточнил мой вопрос Костя.

— Не важно. Вообще.

— Не думаю. Я получил от неё, что хотел. И не получил тоже.

— Ты меня любил?

— И сейчас люблю. Знаю, ты меня тоже. Даже, наверно, сильнее, чем я тебя.

— Не знаю, была ли это любовь. Тогда я думала, что это она и есть. Сейчас не знаю. Сейчас я тебя только ненавижу.

— Знаю.

— В тот день, когда мы чуть не перестали, я чувствовала себя отвратительно. Словно я сама себе изменила. Ведь поклялась больше к себе не подпускать. Ты изменил мне потому, что я недостаточно женственная? Недостаточно раскрепощённая?

— И поэтому тоже. — честно ответил Костя. — Не знаю почему, мы начинаем меняться только, когда всё теряем.

— Ты обо мне или о себе?

— Наверно, о нас обоих.

— Наверно?

— В последнее время, я совсем ни в чём не уверен.

— В субботу. — напомнила я. — Я приеду.

А в субботу было пасмурно. Я ехала в электричке, специально заняв пустующее сидение у окна.

Мне хотелось грустить точно так, как и потускневшей природе.

Густая зелень за окном быстро мелькала. А по вагонам туда-сюда ходили «буфетчики», продавцы безделушками и прессой.

Как интересно. Все мы, вроде бы, живём в одном мире, а какая большая разница и между жизнью в столице, в ближнем и дальнем Подмосковье. И даже здесь, в соединяющей все три города электричке, царит абсолютно самобытная атмосфера.

Здесь свой уклад жизни, свои правила. И даже ощущаешь себя здесь как-то по-другому. Как нигде больше.

Но несмотря на место, во мне всё равно говорила только пустота.

Я теряла. Вновь и вновь, и очень много.

Я потеряла брак и мужа, а вместе с ними: прежнее доверие к людям, особенно мужчинам, хотя и в каждой второй молодой женщине я старалась разглядеть чью-то любовницу… Я потеряла чувство безопасности. Отныне везде мне мерещились злодеи. Каждый день я ждала очередного нападения. Будь то даже словесная перебранка. Я потеряла себя. Более я не жена, не любимая женщина. А, ведь, это были части меня. Я сменила работу, и вместе с тем потеряла старые привязанности. Вряд ли когда-то снова я захочу поговорить с Яной и Марьям больше, чем отправить стандартный ответ на поздравления с каким-то праздником.

Больше я не была самой собой.