Измена мужа. После (СИ)

Мы с мужем работаем в одной фирме. Он – директор, отвечающий за развитие Западного направления. Я – замначальника отдела внутреннего аудита. Пересекаемся на работе редко. Точнее сказать – практически не пересекаемся. Но мысль о том, что в течение дня он находится в том же здании, что и я, неизменно греет душу.

Кошусь на стену и понимаю, что стрелка часов уже тянется к одиннадцати. Поздно. А Дима даже не разу не позвонил. Интересно, как он там? Сидит и слушает занудные разговоры Бессонова? Или нашел занятие повеселее?

К вечерне-ночным деловым встречам мужа я в принципе отношусь с пониманием. Он директор – у него рабочий график ненормированный. Да и круг обязанностей широк: надо не только контролировать подчиненных и принимать стратегические решения, но и развлекать тех, от кого зависит будущее компании. Бессонова, в частности.

Однако сегодня на душе как-то неспокойно. Скорее всего, из-за треклятого красного пятна, которое так и стоит перед глазами. Поразительно, как подобная мелочь может выбить из колеи. Вот вроде ерунда, а сердце не на месте. Да и взгляд сам собой липнет к часам. Почему его так долго нет?

Беру в руки телефон и гипнотизирую его вопросительным взглядом. Позвонить или лучше не надо? В дежурном «Ты скоро?» нет ничего криминального, но меня почему-то ломает. Будто я Диму контролирую. Будто навязываюсь ему…

Плюнув на предрассудки, все же набираю номер мужа и долго слушаю гудки. Уже почти не жду, что он ответит, но через секунд тридцать в трубке раздается:

– Алло.

На заднем фоне отчетливо слышу громкую ритмичную музыку. Видимо, из ресторана, они направились прямиком в клуб.

– Дорогой, как дела? – говорю как можно непринужденней. – Ты домой не собираешься?

– Малыш, нам походу придется задержаться, – вздыхает. – Ложись без меня.

А ведь обещал, что постарается освободиться пораньше.

– Жаль, – мне не удается скрыть разочарование в голосе. – Но у тебя все в порядке?

– Да-да, все нормально, – отвечает несколько суетливо, будто спешит закончить разговор. – Ты спи, ладно? Не жди меня. Утром поговорим.

– Ладно… – растерянно тяну я. – Пока…

– Пока, – торопливо бросает Дима и первый отключается.

Откладываю мобильник на прикроватную тумбочку и, откинувшись на подушку, закрываю глаза. По виску прокатывается одинокая слезинка и теряется где-то в волосах.

Вот черт! Почему так обидно? Ведь он ответил, сказал, что все хорошо… Но на душе стало только горше. Может, во мне говорит интуиция? Должно же быть объяснение, почему дурное предчувствие лишь нарастает.

Или все дело в гормонах? Помнится, во вторую беременность они особенно шалили. Я тогда чуть с ума не сошла от перепадов настроения. И Диму чуть не довела. Все возмущалась, что он слишком громко дышит.

Снова кошусь на часы и решаю позвонить лучшей подруге. Мы с Соней Орловской дружим с институтских времен, и она как никто другой меня понимает. Думаю, нестрашно, если я пренебрегу приличиями и наберу ее на ночь глядя.

Соня отвечает почти сразу. В разговоре с ней я озвучиваю свои самые страшные предположения и окончательно расклеиваюсь. Растираю по лицу соленую влагу и шумно шмыгаю носом.

– Я скоро буду, Алин, – говорит подруга. – Держись давай.

– Спасибо, Сонь, жду.

От мысли, что сейчас я смогу обсудить все с близким человеком становится капельку легче. Орловская – человек не только рациональный, но еще и очень сострадательный. Она подскажет, как лучше поступить, и наверняка успокоит.

Глава 4

Разговор с подругой действительно благотворно сказывается на моем душевном состоянии. Внимательно меня выслушав, Соня советует откровенно поговорить о случившемся с мужем, что в принципе согласуется с моими внутренними планами. Мы болтаем почти до часу ночи: Орловская пьет вино, ну а я потягиваю жасминовый чай. Беременность и алкоголь, увы, вещи несовместимые.

Когда подруга, вызвав такси, нетвердой походкой покидает мой дом, я наспех смываю макияж и забираюсь в постель. Несмотря на слегка приподнявшееся настроение, сплю плохо. Тревожно и с частыми пробуждениями. Все мерещится, что Дима пришел, но каждый раз это оказывается лишь плодом моего расшалившегося воображения.

Муж возвращается с рассветом. Если быть точной, в 4:54 утра. Я знаю это, потому что, услышав его приближающиеся шаги, молниеносно распахиваю глаза и нахожу взглядом часы.

Дима заходит в спальню почти бесшумно, и я делаю вид, что сплю. А сама вся обращаюсь во внимание. Прислушиваюсь, принюхиваюсь, разглядываю его, пока он не видит.

В том, что он пил сомнений нет: его движения скоординированы гораздо хуже, чем обычно. Постороннему человеку это, наверное, было бы незаметно, но мне, прожившей с ним бок о бок больше шестнадцати лет, подобные вещи бросаются в глаза.

Раздевшись до трусов, Дима идет в душ и проводит там чуть больше десяти минут. Помывшись, он залезает под одеяло, и очень скоро его дыхание становится ровным и глубоким. Заснул. А вот у меня сна нет ни в одном глазу.