Измена мужа. После (СИ)

– Злорадство, – признается он. – Когда она уходила, я знал, что рано или поздно приползет обратно. А я не приму. Так оно в общем-то и вышло.

Мне это до боли знакомо. То же самое я испытывала, когда Дима по сотому кругу умолял меня сойтись. А ведь когда-то я любила его. Очень-очень сильно. Но его предательство убило мою любовь. Под корень выкорчевало.

После развода я ни разу всерьез не допускала мысли вернуться к Диме. Ни разу. И мне очень хочется верить, что Влад придерживается таких же взглядов.

– Значит, это твердое «нет»? – уточняю я.

– Ну, конечно, нет, Алин! – восклицает Влад. – О чем разговор?

– Просто… Просто, знаешь, как говорят? Чужая душа – потемки. Вот я и пытаюсь заглянуть в твою…Чтобы потом не было больно, – произношу сбивчиво. – Потому что боли в моей жизни было достаточно. И мне, пожалуй, хватит.

Несколько секунд Рокотов смотрит мне в глаза. Пристально, изучающе. Несомненно, он разгадал глубинный смысл моих слов. Понял истинный мотив сказанного.

Я не хочу снова разочаровываться. Не хочу больше страдать. Единственное, о чем я мечтаю, – это любить и быть любимой.

– Алин, – он ловит мои ладони в свои, большие и горячие, – помнишь, я как-то сказал, что те, кто действительно достоин второго шанса, как правило, в нем не нуждаются?

– Да, – киваю я. – Помню.

– То же самое я думаю и сейчас. Ни твой бывший муж, ни моя бывшая жена не заслуживают второго шанса. А вот мы – заслуживаем. И, как мне кажется, друг с другом. Мы ведь уже взрослые люди, правда? Давай не будем портить отношения тайнами и недомолвками, – Влад делает небольшую, но крайне многозначительную паузу. – Я абсолютно честно и искренне выбираю тебя. А ты?

На глаза отчего-то наворачиваются слезы. Глупые и непрошенные. У некоторых людей, определенно, есть дар касаться души словами. Задевать самые потаенные ее струны. Оживлять то, что, казалось, уже умерло.

И Влад, несомненно, из их числа.

Мне до сих пор не верится, что этот разумный и мудрый мужчина повстречался на моем пути. Неужели после всех бурь, невзгод и трудностей я наконец нашла точку опоры? Не только внутреннюю, но и внешнюю. Наконец обрела человека, на которого по-настоящему можно положиться?

– Я тоже выбираю тебя, Влад! – шмыгнув носом, бормочу я. – Только тебя, слышишь?

Рокотов блаженно улыбается, а я, слегка опьянев от счастья, висну у него на шее. Покрываю торопливыми экспрессивными поцелуями его щеки с колючей порослью щетины, лоб и даже глаза.

Говоря по правде, я не думала, что когда-нибудь еще раз смогу вот так полюбить – пылко и беззаветно.

Но я полюбила. И это, черт возьми, чудесно!

Глава 49

Мы с Владом целуемся как обезумевшие. Прямо здесь, на детском празднике. За надувной горкой. От переизбытка чувств хочется поставить мгновение на паузу и тотально раствориться в настоящем. В руках Рокотова, ласково скользящих по моей спине. В губах, настойчиво исследующих мой рот. В тепле кожи, несмотря на которое от затылка к пояснице бегут сладкие мурашки.

– Папа? – детский голосок, раздавшийся чуть позади, мгновенно возвращает к реальности.

Мы с Рокотовым сию секунду отлипаем друг от друга. Стараемся разгладить смявшуюся одежду и напустить на себя неприступный вид, но, бьюсь об заклад, наши попытки тщетны. Эвелина, может, и ребенок, но точно не дура.

– Папа? – она переводит ошарашенный взгляд с него на меня и обратно. – Что ты тут делаешь?

– Я… Эм, – Влад проводит рукой по волосам, явно собираясь с мыслями. – Я тут общался с тетей Алиной…

Мысленно отмечаю, что «общался» – хорошее слово. С широким, так сказать, смысловым спектром.

– Понятно… – растерянно тянет Эвелина. Она явно сбита с толку и не знает, как реагировать на увиденное. – Вы… Вы что, встречаетесь, да?

Интонации девочки нечитаемы. Я затрудняюсь определить, огорчает ее эта новость или просто удивляет.

– Да, малыш, – выдыхает Влад, немного помолчав. – Мы с тетей Алиной встречаемся. Прости, что ты узнала об этом вот так. Я как раз собирался тебе сказать…

– А Марина знает? – Эвелина переводит вопросительный взгляд на меня.

– Нет, – качаю головой. – Еще нет.

Я ничего не говорила детям о своих зарождающихся отношениях с Рокотовым. Не видела смысла тревожить их раньше времени. В конце концов, до недавнего момента вообще было неясно, будем мы вместе или нет.

– А как же мама? – девочка вновь смотрит на отца. – Она сказала, что вы помирились…

Вот же Эльвира! Чертова сучка! Ничего святого у нее нет! Разве можно вот так манипулировать чувствами ребенка, который до сих пор болезненно переживает развод родителей?!

Прямо скажем, мать из нее отвратительная! Наплела дочери в три короба, а Владу теперь расхлебывать…

– Дочур, – Рокотов поджимает губы, а затем присаживается на корточки, чтобы лучше видеть Эвелину, и берет ее за руки, – мы с мамой больше не в ссоре. Это действительно так. Но вместе жить мы больше не будем. У мамы своя жизнь, у меня – своя. Ты же понимаешь меня, да?