Измена. Наследник для дракона (СИ)

— Благодарю, — сцепливаю руки перед собой, смотрю в пол, на начищенные до блеска чёрные ботинки дракона. — Я не голодна. Доброй ночи.

Мне душно. Плохо физически.

Я не могу больше здесь находиться. Я хочу уйти. Как можно скорее. Спрятаться где-то в укромном местечке, где никто не найдёт, выплакаться и спокойно обдумать, как я докатилась до жизни такой.

И что теперь делать. Потому что так продолжаться не может! Просто не может. Нужно искать выход из всего… этого.

На негнущихся ногах иду к выходу из кабинета. Берусь за дверную ручку.

— Софи, — раздаётся мне в спину.

Оборачиваюсь, вырванная из своих мыслей. Роланд уже вновь занялся делами. Вращает в пальцах изящную чёрную перьевую ручку, которая смотрится хрупкой в его большой мужественной руке.

На мгновение кажется, что мне послышалось, и он вовсе меня не звал. Но в следующий миг он проговаривает, не поднимая головы.

— Ужин. Через полчаса. Не спустишься сама, я помогу. Предупреждаю сразу, тебе не понравится. Так что лучше не зли меня. Мой сын не будет голодать из-за глупых истерик его мамаши.

6. Последний день

Софи

Сидя в гостиной у матушки, делаю глоток кисло-сладкого фруктового чая из изящной фарфоровой чашечки. Комната залита солнечным светом, в лучах которого танцуют пылинки.

Погода за окном совсем не совпадает с моим внутренним состоянием.

Уже который день у меня полный душевный раздрай. Я потерялась. Запуталась. Не вижу смысла в своей жизни. Не принимаю будущего. Того самого, которое уготовил для меня Роланд.

А что с этим сделать — не знаю.

Выбора нет. Выхода тоже. Я в тупике.

Я принадлежу ему целиком и полностью. На мне его метка. Внутри меня его дитя. Я ближе некуда. И вместе с тем так далеко!

Но ещё дальше буду, когда придёт срок расставаться с ребёнком. А он придёт, непременно.

Я никогда не меняю своих решений, Софи.

— И что ты сделала? — матушка подаётся вперёд всем телом, всматривается в меня с опаской.

Моргаю несколько раз, вырванная из собственных мыслей. Ах, да, я как раз жаловалась матушке на грубость Роланда, когда он приказал мне спуститься к ужину. Вот только она, похоже, не сильно-то впечатлилась. Будто так и надо.

Бьюсь об заклад, сейчас переживает, не выкинула ли я чего в тот вечер? Может не беспокоиться.

— Спустилась, конечно, разве у меня были варианты?

Матушка одобрительно кивает, затем задумчиво жамкает губами:

— Лорд Эварр за ужином сказал что-то важное?

Пожимаю плечами:

— Нет, только напомнил ещё раз насчёт целителя.

Возвращаю чашку на блюдце, тянусь к очередному печенью, но матушка в последний момент отодвигает вазочку.

— Милая, не налегай так на сладкое! — качает головой. — Муж и так от тебя избавляется. Дальше что? Ещё и растолстеешь? Чтобы совсем без шансов?

Вздыхаю и снова беру чай, чтобы чем-то занять свои руки. Матушка права. Наверное. Хотя что-то мне подсказывает, что Роланду глубоко безразлично, худая я или толстая.

Очерчиваю подушечкой указательного пальца золотистую кромку фарфоровой чашки.

А раз так, то зачем всё это? Зачем мы вместе?

Затем, что ему нужны сильные наследники. Только в браке с истинной все мальчики рождаются драконами. С его мотивами всё предельно ясно.

Теперь я. Зачем всё это мне? Когда я выходила за него, я искала любви. Верила в древние легенды и сказки. Но сказки не случилось.

Деньги? Власть? Наряды и побрякушки? Они меня мало волнуют. Мы с родителями никогда не жили в роскоши, и, положа руку на сердце, я до сих пор чувствую себя чужой в мире влиятельных драконов, в мире Роланда.

Смотрю остановившимся взглядом на бордово-чёрные остатки чая на дне чашки.

Вопрос матери вновь вырывает меня из мыслей.

— И что сказал целитель Сайрон?

— Ничего нового, — допиваю остывший чай. — Всё то же самое, что мне сказали в больнице. Ах, да! Целитель Сайрон время от времени будет навещать меня в Драгонхилле. А за месяц до родов поселится в замке.

— Вот видишь! — одобрительно всплескивает руками матушка. — Как удобно! Выходит, всё под контролем! Красота же?

Внутри растёт раздражение, которое я тут же давлю, с громким дзиньканьем возвращая чашку на блюдце.

— Осторожнее, Софи! — хмурится матушка. — Ну, что ты такая неловкая, в самом-то деле? Это же дорогой сервиз!

— Прости, — улыбаюсь виновато.

Поднимаюсь с диванчика. Пересекаю комнату. Встаю напротив окна. Ветерок из приоткрытой форточки колышет прозрачную занавеску с узором из кружева. С улицы пахнет свежестью и зелёной листвой.

За спиной раздаётся шум. Матушка бранится на Флору, которая волочит увесистый чемодан через всю гостиную. Подготовка к отъезду идёт полным ходом. В этом доме тоже.

— Как считаешь, Софи, — вздыхает матушка, — я ведь смогу оставлять тебя там одну, и приезжать сюда? Ненадолго?

— Конечно, мамочка, — проговариваю, не оборачиваясь, — как тебе будет удобно.

— Кстати, насчёт Амары, — проговаривает мама. — Из всей родни у той только двоюродная тётка, и та живёт здесь, на западе столицы в пригороде. Так что никуда нам её не отправить.

Амара остаётся. Я — уезжаю.

— Почему? — спрашиваю, перебирая пальцами гладкую ткань занавески.

— Что? — не понимает мама.