Измена. Наследник для дракона (СИ)

Вспоминаю отрывками. Складываю воедино. Снова разогреваю ладони. Не дышу, когда пальцы вырисовывают сложную схему. Долго. Муторно. Магически затратно. В глазах начинают плясать чёрные мушки. Я правильно сделала, что села. Пожалуйста, ну!

Металлический щелчок кажется самой сладкой музыкой. Прикусываю до боли щёку. У меня получилось. Фух. Встаю на ноги, пошатываясь. Держусь за стену, ногти впиваются в холодные камни. Вдох, выдох. Ну, всё.

Выскальзываю в уже знакомую комнату со столом, заставленным пробирками и зельями. Она пуста. Уже хорошо!

Мозг отчаянно ищет варианты, как мне попасть к сыну. Я не знаю, что ждёт меня снаружи и какие указания дал Шэлдон на мой счёт, поэтому нужно подстраховаться. Взгляд цепляется за маленький круглый поднос.

Пододвигаю его к себе, хватаю наугад несколько гремящих бутыльков, зелёный, жёлтый, прозрачный составляю их на него. Готово. План наивный и шитый белыми нитками, но другого у меня нет. Главное — поскорее найти сына.

Удерживая в руках поднос со склянками, иду к двери. Пожалуйста, пусть она будет не заперта. Дёргаю ручку. Заперто! Хочется застонать вслух. Ставлю поднос на пол. Боюсь, мне не осилить ещё одно подряд магическое плетение второго уровня, но, к счастью, хватает и первого. Дверь поддаётся.

Поднимаю поднос, выхожу в коридор. Проход слабо освещён редкими факелами, воткнутыми в стены. Иду на звук голосов. Коридоры, комнаты, мрачные мужчины в чёрном снуют по своим делам. Десятки, сотни вооружённых мужчин. Множество коридоров и комнат.

Боже, да тут целый подземный город! Государство в государстве!

Издалека замечаю два смутно знакомых мужских силуэта. Переговариваются о чём-то, стоя у стены.

По мере моего приближения они замолкают. Загораживают проход. Разминают шеи. Их лица выныривают из тени, и я окончательно их узнаю. Это они встретили нас с Ленардом и надели мешок мне на голову.

— Мистер Хоуп приказал отнести мальчику, — бормочу равнодушно, глядя на поднос, веду себя как жертва под внушения. Я читала об этом. Когда училась в Академии. — Эти зелья. Сказал, вы проводите.

— Кхм, — тот, что выше, делает шаг навстречу ко мне. — Ничего такая. А что под юбкой покажешь?

— Тод, — дёргает его за рукав напарник. — Будет тебе! Не связывайся!

— Этого мистер Хоуп не велел, — бормочу, как заведённая. — Мистер Хоуп приказал отнести мальчику эти зелья. Сказал, вы проводите.

Тот, кого назвали Тодом, подшагивает ко мне и с шумом втягивает воздух. Я никак не показываю, что меня это тревожит. Разве что склянки жалобно звякают на подносе. Но это вполне можно списать на усталость рук, а не волнение.

— Слышишь, дружище? — бормочет напарник Тода, показывая на меня выпученными глазами. — Хоуп приказал. Она под внушением, сам же видишь! Он проверяет тебя после того случая. Не ведись.

Мучительно долгие секунды ожидания заканчиваются сухим:

— Ладно, — которое бросает Тод. — За мной иди.

Не веря своему счастью, опускаю голову ниже и быстро перебираю ногами, едва поспевая за ними по извилистым коридорам. Поворот, ещё поворот. Спуск. Подъём.

— Пришли, — объявляет Тод, останавливаясь перед деревянной дверью. — Обратно дорогу сама найдёшь? Или проводить?

Поигрывает бровями. Я же продолжаю играть свою роль:

— Мистер Хоуп велел принести зелья мальчику и ждать его здесь. Он не велел возвращаться.

— А, ну раз так, то жди, — морщится Тод, окидывая меня пристальным взглядом, затем поворачивается к своему напарнику. — Задрали его приказы. Я ему фея-проводница что ли? Идём-ка выпьем!

— Можно, — соглашается второй, после чего они разворачиваются и уходят.

Смотрю им вслед и поверить не могу, что у меня получилось. Тод с напарником скрываются за поворотом, а я удерживаю поднос в одной руке и толкаю деревянную дверь.

Первое, что бросается в глаза — узкая кушетка у стены, вокруг которой, будто паутина, вьются многочисленные трубочки, по которым движется багровая жидкость. Не сразу понимаю, что это. А когда понимаю, поднос валится из рук, и разноцветные склянки бьются вдребезги и разлетаются на сотни осколков.

— Ленард! — в пару шагов подлетаю к кровати, на которой лежит, утыканный десятками трубочек, мой мальчик. Прозрачный, бледный и неестественно спокойный. Это неправильное какое-то спокойствие. Он таким не бывает. Я знаю.

— Ленард, — зову повторно.

Касаюсь губами его тёплого лобика. Живой! Это главное! Кожа прозрачная и бледная. Прихожу в тихий ужас, когда он никак не реагирует. Но вместо паники меня накрывает спокойная решимость. Если не я, то никто.

Вытаскиваю, одну за другой, иголки, которыми утыкан мой мальчик и по которым кровь поступает в прозрачные трубки, а затем подаётся в пузатые сосуды из магического хрусталя. Не желаю рассматривать их и думать о том, насколько они наполнены.

Сосредоточенно выдёргиваю трубки. Прочь! Одна, вторая, третья, десятая!

— Всё будет хорошо, моё сокровище! Обещаю! Мы выберемся!

Остаётся последняя трубка на изгибе левого локтя. Тянусь к ней, когда за спиной раздаётся:

— Не смей!

Вздрагиваю и замираю, а в следующий миг всё-таки вытаскиваю проклятую иголку. Последнюю. И оборачиваюсь.