Измена. Наследник для дракона

— Не начинай. Ты знаешь причину, — дракон лениво перебирает её рыжие волосы.

— Конечно, знаю! — в голосе Амары появляются капризные нотки. — Твоя жена!

— Она моя истинная и родит сильных сыновей, — в отличие от подруги муж спокоен и холоден. А может, всё дело в том, что речь обо мне. Со мной он всегда такой. Другим я его не знаю. — Как только Софи забеременеет, я отошлю её в фамильный замок. Это брак по расчёту. С тобой всё иначе. Ты для любви.

Он подаётся вперёд, властно притягивает Амару за подбородок и целует. Медленно. Неторопливо.

Смотрит на неё нежно и ласково, так, как никогда не смотрел на меня.

Отступаю назад в темноту коридора. Сжимаю рукой дверной косяк, чтобы не упасть и кладу ладонь на пока ещё плоский живот. Думала, у нас любовь. Ошибалась.

Внутрь через всю комнату, запустить пальцы в ненавистные рыжие патлы предательницы, рвануть со всей силы, отшвыривая её прочь от мужа, который тоже хорош! А значит, повернуться к нему, размахнуться и со всей силы влепить пощёчину.

Звонко! Хлёстко! От души!

Один раз и второй!

Опрокинуть пустое кресло! Нет, швырнуть его прямо в камин! И орать раненым зверем, выпуская наружу всю ядовитую горечь измены! Кричать так, чтобы слышал весь дом! Чтобы все оглохли и прочувствовали ту боль, которую чувствую я! Которая рвёт на части сердце и душу!

Да! Именно так повела бы себя смелая, гордая и знающая себе цену женщина.

Не я.

Прислоняюсь затылком к холодной каменной стене. Поднимаю глаза в тонущий во мраке потолок. Глотаю солёные слёзы.

Отталкиваюсь от стены и, пошатываясь, бреду прочь. Я как раненый зверь, хочу забиться куда-нибудь подальше, в безопасное место, свернуться калачиком и умереть в тишине.

Не могу оставаться в этом доме. Дышать одним воздухом с… ними.

Ноги сами несут меня в прихожую. Прямо как есть, с непокрытой головой, без шляпки, выхожу на крыльцо. В груди печёт, и я не чувствую ничего, кроме того жара.

Всё будто не со мной. Как же хочется просто закрыть глаза, а проснувшись, понять, что это был лишь страшный сон. А моя сказка продолжается.

Но это не сон…

Прихожу в себя только когда экипаж останавливается у аккуратного особняка, отделанного золотистым песчаником. Толкаю кованую калитку, которая открывается с протяжным поскрипыванием. Бреду с поникшей головой мимо ровных клумб оранжевых бархатцев, высаженных вдоль дорожки.

Распахиваю без стука входную дверь.

— Мамочка? — падаю на колени прямо в прихожей, прячу лицо в ладонях и только теперь даю волю слезам.

— Софи? Почему ты вернулась? Что… Драконий Бог! Да что с тобой такое?

— Роланд любит другую! — выкрикиваю между всхлипываниями. — Он мне изменяет!

Молчание.

— Ох, крошка моя… Встань с пыльного пола! Платье же, Софи, ну! Идём же, кому говорю!

Мамины руки поднимают меня и мягко тянут в гостиную. На бирюзовый велюровый диванчик. Не замечаю ничего вокруг. Продолжаю топить своё горе в слезах. Рыдания перерастают в икоту, а облегчения всё нет и нет.

— Флора! — матушка звенит колокольчиком. Раздаётся торопливый стук каблуков. — Чаю нам! И конфет! И коньячку!

Матушка подсаживается ко мне поближе.

— Ну, всё, всё, — гладит мне спину. — Прекращай плакать, иначе распухнет нос, и так вон какой красный! Держи платок. Высморкайся и расскажи толком, что стряслось.

Дрожащими руками промокаю глаза и начинаю рассказывать между всхлипываниями.

— Я… вернулась домой… раньше обычного. А там… Роланд и Амара, и они…

— Ясно, — сухо кивает матушка. — Куда тебя только бездна понесла, звала же тебя в торговую галерею! А ты домой, домой! Надо было слушать меня! Разве я когда плохое советовала?

Матушка вздыхает и неодобрительно качает головой.

Хмурюсь и подозрительно смотрю на неё.

— Ты… не удивлена?

Матушке сорок восемь. После того, как Роланд подыскал для неё милый особняк в элитном районе столицы и определил кругленькую сумму ежемесячного содержания, её жизнь заиграла новыми красками. Будто вторая молодость началась.

Красивые наряды. Покупки в торговой галерее. Опера. Светские визиты в те дома, в которые ещё полгода назад нас бы и на порог не пустили.

Матушка поправляет тёмно-русые волосы, уложенные в тугой пучок на затылке и складывает ухоженные руки со свежим маникюром на юбку из серебристой парчи.

— Отнюдь, — качает головой. — Ты разве не знала? Амара всего лишь вдова маршала, а уже год живёт не по средствам. Разве она не говорила тебе, откуда у неё деньги?

Год…

Мы вместе учились с Амарой в академии, были лучшими подругами. Потом она оставила учёбу ради выгодного брака с маршалом Сохрейном, который ей в отцы годился. Я осталась в академии.

Пока училась, Амара овдовела. Мы продолжали общаться в переписке и мечтали о том, как снова будем видеться каждый день, когда моя учёба закончится. Но когда я вернулась домой, наши пути разошлись окончательно.

Мы с матушкой едва сводили концы с концами, живя в скромном домишке на окраине города — единственном, что осталось от отца, который незадолго до смерти промотал всё состояние в карточных играх.

А Амара начала вращаться в высшем обществе. Болтали, что у неё появился влиятельный покровитель из приближённых к Императору.