Измена. Не буду твоей (СИ)

— В смысле? — что он имеет ввиду?

— Завтра на ужине все узнаете.

Мы подъезжаем к гостинице. На пороге курит Лешка. Не хочу с ним разговаривать, портить послевкусие от прогулки.

— Я просил, чтобы когда совещание закончится, ты была в номере. А ты где-то шляешься! — рычит и снова хватает меня за руку. — Я тут голову пеплом посыпаю, думаю, как загладить свою вину, а ты, сука, нового мужика себе нашла. Тварь.

— Не смей со мной так говорить.

— Ты моя жена, и я решаю, как с тобой разговаривать, — кажется, на запястье останутся синяки.

Лешка с силой толкает меня в фойе. В углу стоят банкоматы, кажется, он тянет меня к ним, чтобы не привлекать внимание. Говорят, что в таких случаях нужно звать на помощь, но я только хлопаю глазами, не могу в этом человеке узнать своего мужа.

— Больно, отпусти меня. Ты мне сейчас руку сломаешь.

— Потерпишь! Ты забыла из какого дерьма я тебя вытащил? Кто тебя все это время кормил и одевал? — теребит пуговицу на пальто. — Ты море впервые со мной увидела. Я сделал из тебя человека. Так бы и сдохла чмошницей в своей деревне, — Лешка шипит мне на ухо. Слышу его горячее дыхание, вижу, как от злости на шее пульсирует вена. — Придушил бы. Но нет, ты мне еще нужна. Завтра ты прилюдно будешь показывать, как ты меня любишь, будешь обнимать и заглядывать в глаза, как уличная собака. И не дай бог, Парвиз о чем-то догадается.

— Руки от нее убрал, сучонок, — низкий мужской голос. Удар. На мою руку капает кровь. Поднимаю глаза, рядом стоит Кирилл.

Глава 18. Лиля. Снова виновата я?

Лешка поднимает лицо, с хищным оскалом смотрит на меня. Переводит взгляд на Кирилла, в секунду выражение глаз меняется.

— Руки от нее убрал, я сказал. — Кирилл схватил Лешку за ворот куртки. — Ты что себе позволяешь?

— Зря вы, Кирилл Андреевич, в наши семейные разборки лезете. Мы сами разберемся, Лиля любит, когда с ней пожестче.

— С вами все нормально? — обращается ко мне, голос чуть дрожит, видимо, от злости.

— Да, спасибо. Отпустите его.

— Лиль, а дай нам по-мужски наедине поговорить, — Лешка вытирает нос манжетой куртки.

— Я вас прошу, держите себя в руках. Кирилл Андреевич, — запомнила, как Лешка его назвал, — Леш, перестаньте, пожалуйста.

Мне страшно, я ненавижу, когда люди становятся агрессивными. Я снова становлюсь маленькой девочкой, смотрю на происходящее и ничего не могу сделать. Так отец, когда приходил пьяный, бросался на мать. Мне года три было. Он кричит, кидает стулья, срывает с петель шторы. Мать орет, как он ее достал, чтобы собирал вещи и уходил. Он сжимает кулаки и начинает быть мать. Она не кричит, приглушенно стонет. Я закрываю уши и ору, что есть мочи. Мне надо выжить, мне надо защитить мать.

— Лиль, ну я ж не из аула вылез, руками сразу махать не буду.

Откуда-то из-за угла появляется охрана. Да уж, скоростные ребята, ничего не скажешь, за это время Кирилл и Лешка могли уже поубивать друг друга.

— Ребят, отбой! — Кирилл, кричит в сторону охраны. — Мы сами разберемся.

— Спасибо за помощь. Мы тоже сами, как нибудь дальше. Если что у меня есть ваша визитка. Благодарю вас за прекрасную прогулку.

Не могу я оставить Лешку в такой ситуации. Я дала обещание, а я всегда сдерживаю свое слово.

Смотрю пока еще на своего мужа, а в душе пусто. Начинает ныть запястье, оно напоминает о сегодняшнем утре. Может, я делаю очередную ошибку.

— Пойдем, тебе нужно лед приложить, чтобы завтра синяка не было, — веду его в свой номер.

— Это все ты виновата. Мы с тобой не успели еще в наших отношениях разобраться, как ты уже хвост подняла, к другому побежала. Конечно, обычного работягу ты не выбрала, а на Степнова глаз положила. Губа — не дура. Только вот ты ему триста лет не нужна. У него столько денег, что всю твою деревню ими завалить можно. Думаешь, когда все бабы перед ним готовы ноги раздвинуть, он тебя — блеклую библиотекаршу выберет? Да он тебя на свидание позвал, чтобы мне насолить, чтобы я взбесился, а потом контракт наш — оп. И часть нулей в нем исчезла. Вот продуман мужик. А ты небось подумала, что особенная, что он в тебе женщину рассмотрел.

Я молчу, не потому что мне сказать нечего, а потому что здоровье дороже. Не хочу завтра с фингалами на людях оказаться. Да и охрана из-за меня точно не прибежит, только если утром приедет следак, чтобы обвести мое бездыханное тело мелочком. Приходим в комнату, в морозилке контейнер со льдом, видимо, для любителей виски.

— Иди в ванную, куртку сними, — кричу Лешке, пока собираю все, что, может, понадобиться для оказания первой помощи.

Вот так поездка. Запомню ее на всю жизнь. За сутки столько всего произошло, кажется, что я смотрю остросюжетный фильм на двойной скорости.

Сажусь на кровать, пока Лешка в ванной, вбиваю в телефон номер Кирилла, пока не знаю зачем, но чувствую, что, может, пригодиться.

— Ну твою ж мать, — ругается Лешка, выходя из ванной. Синяков пока нет, а вот переносица сияет смесью алого и фиолетового. — Ну и как я завтра пойду на ужин?

— Скажешь, что в ванной упал или о дверной косяк стукнулся.