Измена. (Не)любимая жена олигарха (СИ)

– Он наверху, с близнецами. Успокойся милая, все хорошо. Эта женщина ушла… Какой кошмар. Прости пожалуйста, я не думала, что это так закончится, когда впускала ее в дом. Была уверена, что Варвара хочет вас померить. Она мне так сказала! То есть, сказала, что приехала с миром и постарается все уладить. Она просто ненормальная, теперь понимаю, почему Роберт старается держаться от нее подальше, хоть и родственники. Как она могла вообще предложить тебе отдать сына? Идиотка!

– Мне нужно к сыну, – меня охватывает отчаянное желание обнять своего ребенка, немедленно прижать к себе.

Хорошо, что я завтра уезжаю и эта ужасная семья останется позади.

– Не понимаю, как она посмела предложить тебе такое! Совершенно ненормальная! – продолжает причитать Елена. – Больше ее не подпущу к своему дому, обещаю.

– Она тетка твоего мужа, так что вряд ли получится. Да и я не хочу портить тебе жизнь. Завтра уеду. Прости меня, пожалуйста.

– Господи, Ромина, ты ни в чем не виновата! Тебе точно не за что просить передо мной прощения!

Немного успокаиваюсь, но на всякий случай не выхожу с сыном никуда. Обойдемся без прогулки. Мне тревожно. Отсчитываю часы, пока не приедут Оля и Виктор. Родной город теперь ощущаю чужим и враждебным. Оболенский имеет здесь обширные связи. Как хорошо, что у меня есть подруга, которую ничего не связывает с этими местами. Надеюсь, нас не найдут, и мы сможем начать все с чистого листа.

Глава 35

Три месяца спустя.

Оболенский

– Хватит уже бухать, – ворчит на меня Роберт. – Послушай, я ничего не понимаю. Ты сам отпустил жену, позволил ей уехать. Тогда почему ты в таком состоянии уже который месяц?

– Ты решил прочесть мне нотации? Иди-ка лучше… – выдаю грязное ругательство и сам же морщусь.

– Фу, как грубо. Алекс, я ведь не отстану. Ты мой брат, я переживаю. Мне кажется, тебе нужно вернуть Ромину. Мало ли что у вас произошло. В семье всякое бывает. Сложности, черные полосы, недопонимания. Не может все идти гладко.

– Роб, реально, отвали.

– Так, идем. Отвезу тебя домой. Обопрись на меня. Вот так, хорошо. Эх, Оболенский. Ну и натворил ты дел…

Брат упрямо вытаскивает меня из любимого бара, загружает в свою машину, отняв ключи от своей.

– Куда ехать собрался?

– Давай я тебя к нам закину? Переночуешь, поешь нормально.

– Нет, завтра мне в офис надо. Отвези в мою квартиру.

– Хорошо.

До квартиры, которую я купил после побега Ромины, недалеко. Пока едем, ненадолго отключаюсь. Прихожу в себя, когда Роберт и консьерж вытаскивают меня из авто.

– Не хочу домой. Отвези меня в бар. Вот чего ты ко мне пристал, а?

– Хватит, Алекс. Не будь капризным ребенком. Давай ключи. Я, кстати, у тебя еще не был ни разу.

– Я сейчас не очень настроен на рум-тур.

– Обойдусь без него. Давай. Все равно меня не переспоришь.

После того как Ромина уехала, я понял, что не могу находиться в нашем доме. Начинала сжирать тоска. Становилось настолько паршиво, невыносимо, хоть вешайся. Особенно, когда проходил мимо двери в детскую.

Не думал, что бывает настолько сильная боль. Не утихающая ни на секунду. Изводящая, скручивающая нутро.

Оказывается, самое страшное в жизни – это отказаться от своей семьи. Да, я никогда не был идеальным семьянином, но до сих пор влюблен в свою жену до безумия. Даже сейчас. Не думал, что способен так тосковать.

Никогда не прощу себе, что повелся на историю с Анисой. Именно с нее все началось. Чувствовал, что вокруг плетутся интриги, и вляпался как последний дебил. Допустил, чтобы эта сволочь третировала мою беременную жену.

Впрочем, наказание не заставило себя ждать. Вскоре я и сам понял, что такое ревность. Острая, разъедающая кислотой внутренности.

Стоило увидеть Ромину рядом с Абашевым, я стал невменяемым. Сейчас понимаю, что нельзя было так реагировать. Но в тот момент потерял разум.

До конца не верил, что Ромина решится на побег. Злился, хотел схватить ее и запереть в клетке. Чтобы никто на нее посмотреть, коснуться не мог. Даже к нашему сыну порой ревновал ее.

Поэтому потерял.

Решил проучить, приблизил к себе Инессу. Та и рада была, играла роль любовницы с упоением. На самом деле, я не смотрел на нее как на женщину. Мне хотелось, сделать жене больно. Показать, что я чувствовал, когда ее коснулся Абашев.

Надо было сделать совершенно иначе. Заказать этого урода. Избавиться раз и навсегда. Я же направил свой гнев на ту, которую люблю больше всего на свете.

Да, наверное, я избалованный конченый мерзавец. Считал, что никуда она не денется. Хотел, чтобы просила прощения, раскаялась и больше никогда не смела позволять другим мужчинам приближаться к себе.

Абашев поцеловал ее! Когда я увидел чертову запись, хотелось убить обоих. Крушить все вокруг.