Измена (не) моя любовь (СИ)

— Почему нет? У тебя бельё, например, стоит жуткие тыщи!

Я стянула с себя трусы, швырнула ему в морду:

— На, Марине отдай. Что ещё с себя снять?

Сергей увернулся от трусиков, прилетевших ему в лицо:

— С тобой бесполезно говорить. По суду всё отберу. Дура!

— Так, будущий бывший муж, выметайся из моей комнаты. Я сегодня напишу заявление в полицию. Сейчас поеду к Цоллеру Вадиму Адамовичу, к папиному адвокату.

— Ага, так и сделай. Заодно узнаешь, Цоллер ещё с нами или уже вслед за папашей твоим отправился.

— Что ты такое говоришь! Как ты вообще смеешь так неуважительно говорить о папе? — вот тут выдержка покинула меня, навернулись слёзы, я предательски шмыгнула носом.

— Ой, не прикидывайся, — Сергей отвернулся, — я уже запарился ждать, когда твой папенька оставит нас в покое. Мало того, что он болел слишком долго. На его лечение за последний год ухлопали столько денег, можно было империю построить. Я еле урвал своё.

— Какая же ты циничная сволочь, Сергей. Где твоя совесть. Отец принял тебя в бизнес, научил всему…

— Заткнись, сука — муж повернулся ко мне, ощерился в злобной улыбке. Разговаривать матом у Сергея давно вошло в привычку. И никакие деньги не могли выбить из него эту пошлость.

Муж тремительно подскочил к кровати, схватил меня за шиворот ночнушки, царапнул по шее. Приблизился вплотную, прошипел в губы:

— Ненавижу вашу семейку. Ты вся такая онегинская дура! Папаша твой терпел меня только из за тебя. Всё помыкал, как котёнка совал мордой в каждую ошибку. А я в итоге за его болезнь спустили на него полсостояния.

— Его состояния. Его! Отец лечился на свои деньги, на мои сбережения, мы из бизнеса не взяли ни копейки.

— Вот и отлично, не хватало, чтоб он, помирая, запустил руки в бизнес.

— Ах ты… — я вывернулась из рук Сергей, перелетела на другой край кровати. Вскочила, нащупала подсвечник у себя за спиной, замахнулась.

Сергей удивлённо вздыбил брови, попятился к двери, продолжая выкрикивать:

— Ну, теперь то я отыграюсь. Марина давно всё устроила, комар носа не подточит. Как юрист она профи. Так что выметайся. Нам не по пути.

— А с Мариной по пути? Не поняла, так у вас любовь или дорога в одном направлении?

— Какая такая любовь, ты дура, Оля? Биз-нес.

— Мариночка об этом знает?

— Блять, да ты заткнёшься? У нас с ней всё как с тобой. Биз-нес на любви.

Я швырнула в него подсвечником, Сергей успел увернуться, выскочил за дверь, заорал:

— Ебанутая дура! Все карты заблокирую, машину брать не смей!

Я схватила первое, что было под рукой, запулила в дверь вазой. Звон битого стекла остудил пыл моего новоявленного бизнесмена, одновременно придав ему недюжинное ускорение. Я слышала быстрые затихающие шаги мужа, обречённо села на кровать, обхватила голову руками.

Прошипела ему вслед:

— Я надеюсь, у тебя впереди ещё будут бизнес-грабли по имени «Марина».

Глава 4

Я схватила первое, что было под рукой, запулила в дверь вазой. Звон битого стекла остудил пыл моего новоявленного бизнесмена, одновременно придав ему недюжинное ускорение. Я слышала быстрые затихающие шаги мужа, обречённо села на кровать, обхватила голову руками.

Прошипела ему вслед:

— Я надеюсь у тебя впереди ещё будут бизнес-грабли по имени «Марина».

Холодной оторопью пробило спину — что случилось с папиным адвокатом? На что это намекал муж. Вчера Вадим Адамович не прибыл на поминки, хотя на кремацуии был. Только ведь на поминки никого не приглашают, люди сами приходят кто хочет. Странно, с отцом они были не разлей вода. Наш бессменный семейный адвокат Цоллер был поверенным в делах отца. Правда, ко мне не имел отношения, Марина умудрилась подсуетить к нашему бизнесу своих людей.

Отец враждовал с моим мужем, они с адвокатом не раз предупреждали меня о его непорядочности. Но я же верила мужу! Адвокат сразу перестал общаться со мной, как только в права юриста вступила Марина. Сразу замолкал, если я появлялась. Держал меня очень далеко от документов и дел папы. Оказывается, он был прав.

Значит, я и здесь проиграла. Но к Цоллеру съезжу, узнаю что с ним, начинать свою защиту тоже с чего-то надо.

Я смотрела на зелёную чешуйчатую папку из кожи питона, одиноко поджидавшую меня на столике. Смотрела на чешуйчатый рисунок, мороз продирал кожу. Что то слишком много змеиного вокруг меня.

Так, надо взять себя в руки. То, что на мне висит ярлык жены-идиотки, пригревшей змею в своём собственном доме — это не надолго. Отец всегда учил рассуждать, бороться, не сдаваться. Вот и прекрасно.

К кому обратиться за помощью? Приятельниц я давно растеряла, почему то «милашки-приятельницы» решили, что я зазналась. Причём тут зазналась, я просто вся пропиталась запахом больницы, горем угасающего человека, постоянным присутствием смерти.