Измена (не) моя любовь (СИ)

— А я и не нуждаюсь в твоих приглашениях, милый. Меня пригласила твоя мама.

— Её комната направо по коридору. Причём, на первом этаже

— Я пообещала познакомить её с Иржи. Парой для Софи.

— Это ещё что за кипучий волкодав и почему он приедет знакомиться к маме?

— Ой, любимый, не передёргивай. Встречаться будут хозяева собак. Это очень почтенные, достойные люди. Давыдовы, ты их знаешь.

— Ты здесь причём?

— Матвей, я тебя не узнаю, любимый.

— Хорошо, спрошу по другому: я здесь причём?

— Между прочим, я здесь по делу. Меня попросила твоя мать устроить благотворительный банкет для брошенных собачек.

— Тебе эти собаки нахер не нужны. Снова манипулируешь моей мамой?

— Ну знаешь! Ну посмотри на меня, Матвей. Это же я, твоя Миленочка.

— Слушай, мы расстались сто лет назад. Я даже забыл как тебя зовут.

— Ничего не сто лет. Всего три месяца. Я постоянно писала тебе. Ты не мог забыть как меня зовут!

— Мог. Потому, что вспоминать не хотел.

Я, стоя с подносом в открытой двери, всё слышала и видела. Стеснялась войти, чтоб не оказаться третьим лишним в «семейных» разборках. Насколько я поняла, голубки вчера так и не встретились.

Милена решила сменить тему, стала листать журнал всячески привлекая внимание Матвея:

— Посмотри, какая прелестная картина. Ты должен купить её себе в зал, где будет проходить благотворительный банкет.

Он не обращая внимания на девушку продолжал смотреть в телефон.

— Ты не обращаешь на меня внимания, Матвей. Я уже полчаса говорю о картине, а ты! Ну, посмотри. Тебе нравится?

— Вычурное говно.

Меня забавляли эти разборки. Женское любопытство обнялось с моей чудесной интуицией, я чувствовала: дело пахнет керосином. Я отважилась войти, всё таки у меня в руках остывал кофе на подносе.

Раздосадованная, Милена повернулась ко мне, сделав совершенно непереносимым хозяйский голос, щёлкнула пальцами в воздухе (кстати, самая некрасивая манера подзывать официанта) мне:

— Так, девочка, принеси мне как всегда.

Я сцепила зубы. Хоть я и не официант, но, в конце-концов, я на работе. Вежливо спросила:

— Простите, Милена Аркадьевна, что именно «как всегда»?

— Да ты здесь из деревни? Матвей, где вы набираете эту шелупонь?

Вероятно, Матвей нисколько не сомневался в моих умениях скалить зубы и «бить ответом на смерть», однако он вступился:

— Милена, прикуси язык. А лучше откуси. Веди себя прилично.

— Ты делаешь замечание мне, не ей?

Матвей отложил телефон, тяжело взглянул на Милену. Она встряхнулась, жеманно повела плечом, бросив мне через губу:

— Подай мне стейк, Совиньон и принеси пепельницу.

— Простите, уточню: Совиньон к говяжьему стейку?

— Что не понятно, плюгавенькая? Да, белое полусладкое! — Милена не могла сдержаться, вероятно, я бесила её не меньше, чем она меня. Всё же подавать белое вино к красному мясу очень большая ошибка.

И вот пришла мне в голову светлая мысль подлить масла в огонь. Милена оскорбила меня вчера, а месть, как известно штука, похожая на дорогое красное вино — должна быть выдержанной и цвета крови!

Решила украсить битву парочки, (правда, больше поясничая), со всех сил сдерживая искры раздражений и ревности к Матвею! О Боги, да, я ревновала его, хотя не имела на это права. Но тот поцелуй! Зачем он меня целовал, если у него есть Милена?

Ну, получите, любовнички, распишитесь. Я самым любезным, можно даже сказать покладисто-елейным голосом спросила:

— Разрешите, Милена Аркадьевна, предложить вам Кот-дю-Рон, отличное сочетание к красному мясу.

Милена сжала кулаки, повернулась ко мне, злобно прошипела:

— Неси, убогая, что велено и пепельницу не забудь!

То, насколько вскипело у меня в душе чувство несправедливости, просто не передать словами. Я помнила, просто заставляла себя помнить, что эта выскочка Милена в красивом домашнем халатике, больше напоминавшем сексуальную ночнушку — мой экзамен на профпригодность. Никто не должен усомниться в том, что я обычная служащая, но моя гордость! О, это прищимленное чувство собственного достоинства.

К слову сказать, я редко видела таких заносчивых мерзавок как Милена даже среди своих подруг из своей прошлой жизни. Все девчонки, нанимая персонал, всегда проявляли лояльность. Только от атмосферы между персоналом и хозяйкой зависит уют в доме.

Что то странное было в поведении Милены. Какая то червоточинка на её холёной нежной шкурке. Она как будто нарядилась не в свою одежду. Будто тоже, как и я играла чужую роль. Ну что ж. Посмотрим, кто кого переиграет.

Глава 28

Я спустилась на кухню, Дима мельком взглянул на меня:

— Почему бледная? Не беременна?

— Умеешь поддержать, Дима. Мадам Милена требовала Совиньон к говядине, я предложила Кот-дю-Рон, она рассердилась.

— Ну что ж. Неплохие знания и познания.

— Спасибо, Дима, — сказала, просто чтоб поставить точку. Не тут то было. Дима отчеканил:

— Неплохо для собачьей няньки. В другой раз не умничай. Ты прислуга, знай своё место.