Измена (не) моя любовь (СИ)

Само собой, Жданов выскочил, тревожно смотрел по сторонам, вертел головой. Игнат открыл дверь машины, привлёк его внимание. Мои вышли, встали напротив подоспевшей бригады охраны Жданова.

Тот подошёл, обречённо влез на заднее сидение.

— Мне надо встретиться с женой. Лично. — снова выпалил, не глядя на на меня.

— Открываем карты? — я недобро посмотрел на тварь, из за которого моя Оля пустилась в бега: — Я Ольгин ангел-хранитель. Вытрясу из тебя, Серёжа, всё: деньги, жизнь, надежды на будущее. Вот флэшка.

Я покрутил у него перед носом предметом.

— Так, давайте все успокоимся. — Голос Жданова дрожал: — В конце концов мы деловые люди. Чего так сразу пугать друг друга.

Говорил этот дятел разумно, однако глазки бегали. Мои и его ребята стояли стенкой друг против друга. За своих не волновался, но время поджимало, самолёт был на девять вечера, а дел ещё конь не валялся.

Я вынул флешку, бросил через сидение Жданову:

— Любопытно?

— Что это? — Жданов вытаращился, смотрел на флэшку как на ядовитую сколопендру.

— Это кино. С тобой в главной роли.

Повисла тишина, Жданов, может и сдох от страха, но я торопился:

— Смотри, болезный. Это записи с видеокамеры. Как ты снимаешь копии с документа отца Оли. Сделана полная расшифровка по губам твоих переговоров с Реутовой. Есть фамилия подкупленного натариуса. То что карьера твоя и твоей подельницы ушла лесом, это понятно. Только ты и не знаешь, что привела тебя твоя подлость в сборник статей уголовного кодекса. Тем более, сговор лиц это очень крепкие решётки, мелкая клеточка и долгие зимние вечера в душной компании крепких, изголодавшихся по сексу мужиков.

Я через лобовое стекло спокойно всматривался в рожи его охранников. Надо запомнить эти хари. Жизнь долгая, когда то точно всплывут. Дурак Жданов. Такие дела надо решать один на один. Вот же трус. Мордобоя боится больше чем решётки, подтянул пацанов свой зад защищать.

То и дело перед глазами вспыхивали глаза моей Маши. Чёрт, то есть Оли. Как представлял, что её пялил этот соплежуй, у меня костяшки на кулаках становились белыми. Ах, как же мне не хватало сейчас мордобоя.

— Эх ты, такую девушку просрал, — кажется, я сказал это вслух, — вот останемся мы с тобой, Сергейка, один на один, буду бить тебя долго и больно. До смерти.

— Мне надо подумать, оговорить всё со своим адвокатом.

Я прям уговаривал себя не реагировать на этого кретина. Ну не дятел? Одно и то же повторяет. Ответил:

— Без проблем. Мы ждать не будем ни дня. Заявление от потерпевшей послезавтра будет на столе у следователя в прокуратуре.

— Какие ваши условия, чтоб этого избежать?

— Тебе они не понравятся.

— Тогда я буду защищаться и вы ничего не сможете у меня отобрать.

— А мы запасёмся попкорном и будем наблюдать, как ты сможешь делать новые заявления не отрывая жопы от нар.

Отец Оли знал какая ты, Серёжа, мразь. Насовал кругом камер и звукозаписывающих устройств. Это прям были не кабинеты переговоров, а настоящие студии продакшн.

— Подождите, подождите. Давайте обговорим все условия развода, я готов проявить самые благородные качества своей души. Отдать должное и даже больше Ольге.

— Да, мой хороший, так и будет. Отдать придётся всё. Понимаешь, нет? Всё до последней нитки, если хочешь добраться до нар живым, это раз.

— Так, мне надо посоветоваться.

— С Маринкой, что ли? Ну, Маринку на суде встретишь. Подлог документов, мошенничество по сговору, запугивание, шантаж.

Ищи адвоката. Иди, Жданов. Чтоб через пару дней духу твоего в доме Оли не было. Хозяйка возвращается.

Он как то боком сунулся вон их хаммера, я его напутствовал:

— Серёжа, не послушаешь, я зарою тебя где поймаю и напишу на холмике — я предупреждал.

Вечерело, дел ещё была куча, надо было торопиться. В конце концов, я обещал вернуться к самой лучшей беглянке на свете. Ишь ты, что удумала — умудрилась билет на поезд купить. Нет уж, Олюшка. Больше никаких путешествий в одиночку. Только вместе. И в горе и в радости.

Эпилог

Вьюга за окном расшалилась. Комья снега влетали в огромные витражные окна со звоном. Ветер выл, рассыпая снежные искры так, что стоя у окна я не видела въездных ворот. Фонари во дворе расплывались жёлтыми лунами, деревья раскачивались как мачты кораблей, продирающихся сквозь непогоду. Я переживала, как Матвей доберётся до дому по такой непогоде.

За спиной потрескивал камин, на ковре перед ним лежал Бен — наш лабрадор. Оранжевые тёплые сполохи от огня пятнали спину пса, отражались в огромном зеркале, плясали своё очаровательное жаркое танго.… Мне всегда нравилось смотреть в первобытную мистику огня в камине. Наблюдать. как тонкие струйки жидкого огня пробираются под раскалённые угли, как сизым пеплом тянет на себя покрывало прогорающая зола…

Неслышно со спины подошла Ниночка,

— Оленька, подавать ужин?

— Подождём Матвея…