Измена: (не) прощу дракона (СИ)

— А потом случился приём. Как же ты была хороша! Яркая, смелая, отчаянно красивая. Я мог смотреть только на тебя, хотел только одно — видеть, как ты мне улыбаешься. Мечтал увидеть в твоём взгляде любовь и обожание, как было прежде. Зато увидел страсть и огонь. И та ночь… Я почувствовал, что для тебя я что-то значу. Как же я хотел в это верить! Но я должен был знать наверняка, должен был спросить обо всём, но ты ушла, оставила меня в неизвестности. Я искал с тобой встречи. А когда приехал, то застал тебя наедине с мужчиной, и чуть с ума не сошёл. Даже твои пирожки, прости, но они ужасные, показались мне меньшим издевательством. Но в тот раз я хотя бы взял обещание, что ты приедешь в особняк. Как назло Денизе тоже понадобилось меня видеть. Я должен быть честным с тобой, поэтому говорю — она убеждала, что мы предназначены друг для друга, а потом попросила ещё денег. Мне очень жаль, что тебе пришлось стать свидетельницей той встречи. Я был так рад тебя видеть! И решил, что визит Тахариса это подарок небес: шанс вернуть тебя, а не только получить должность. Я же знаю, что ты, моя нежная, ранимая, всегда и всех жалеющая Аурелия, не сможешь отказать в помощи, если речь будет идти не только обо мне, но и о благе других. Перед приездом Тахариса я пытался признаться тебе, но ты не хотела даже видеть меня, и я отступил. Я боялся подойти ближе, боялся вспугнуть. И оставил разговор до того времени, пока герцог не уедет. Слишком многое зависит от его визита. — Флориан с лёгкой обезоруживающей улыбкой развёл руками. — Мне нечего больше сказать. Теперь ты скажи. Я хочу знать только одно: ты меня любишь? Я ошибся, и для тебя статус и деньги не важнее меня? Ну а если не ошибся, то Тахарис слишком внимательно на тебя смотрит. Так что это твой шанс подняться ещё выше, — угрюмо добавил Флориан.

— Как ты мог вообразить такое? Я думала, что всё делаю правильно, слушала твою мать ради тебя, ради тебя же подчинила свою жизнь уйме правил, потому что хотела доказать, что достойна герцога Даклида. — Я в замешательстве огляделась кругом, ни на чём не в состоянии сосредоточиться. — Для меня твоё предательство было как гром среди ясного неба. Не нужно мне ничего: ни деньги, ни положение! Да, ты ошибся!

— Дурак, какой же я дурак. — Флориан схватился за голову. — Как я себя сейчас ненавижу!

— Всё можно было бы решить простым разговором. Почему нельзя было просто поговорить?

— Я был так зол на тебя! Мне казалось, что ты просто воспользовалась моими чувствами как шансом на лучшую жизнь. Во мне играла гордость, и я молчал. Тысячу раз решался на разговор и снова откладывал. Поздно осознал, что цена молчания оказалась слишком высока. Но я уже наказан, я потерял тебя. — Флориан кинулся ко мне. Он смотрел на меня с такой любовью. Как же я давно ждала этого взгляда, и не надеялась увидеть. — Прошу тебя, прости! Не отвергай меня. Дай мне, дай нам шанс. Я буду отчаянно за тебя бороться. Если бы я мог передать как душат меня гнев на себя и страх потерять тебя навсегда.

Я могла только мотать головой. Нет… Нет… Было так больно, словно моё сердце скоро разорвётся.

— Почему я должна верить тебе? Почему должна верить в твою любовь и в твоё раскаяние? Ты уже однажды солгал.

— Сейчас…

Флориан опрометью бросился из спальни куда-то вниз по лестнице и вскоре вернулся с большой деревянной шкатулкой. Он усадил меня на банкетку, положил шкатулку мне на колени. Не зная чего ждать, я нехотя притронулась к гладкой полированной крышке. Медленно открыла её и обомлела, боясь поверить в увиденное.

— Я выкупил твои драгоценности. Они здесь, все до единой. — Я коснулась холодных камней, дрожащими руками достала мамины аметистовые бусы, хризолитовую заколку и не смогла удержать судорожных рыданий. Флориан сел рядом, притянул меня к себе, и я уткнулась ему в плечо. — Ты ушла ничего не взяв, только свои драгоценности. И когда Стефан вдруг пожелал продать ювелирное украшение, я через подставных лиц приобрёл его, чтобы убедиться — оно твоё. Так я выкупил их все. Надо отдать должное Стефану, он не продавал драгоценности скопом, а ездил по торговцам и ювелирным лавкам, отыскивая лучшую цену. — Флориан усмехнулся. — Да, задал он мне задачку. Надеюсь, мне представится возможность поблагодарить его за то, что он так о тебе заботился.

— Ты отдаёшь их мне, драгоценности мои? — глотая слёзы, спросила я.

— Конечно, они навсегда твои. Рэй, ну не плачь. Смотри, у меня уже рубашка мокрая. Не плачь, милая.

— Ты правда волновался обо мне?

— Да. Ты простишь меня? Простишь? — Флориан обхватил моё лицо ладонями и с бесконечной нежностью заглянул в глаза.

— Что это поменяет? Ведь детей у нас нет. А если так и не будет?

— Я пойду на это. Если захочешь, мы усыновим или удочерим ребёнка. Представляешь, у нас может быть дочка. — Флориан мечтательно улыбнулся. — Мной будут недовольны, но всё едино. Я готов противостоять давлению. Ради тебя я теперь на всё готов. Только дай мне шанс.