Сложно представить реакцию восьмилеток… Вряд ли они сейчас в предвкушении позитивных эмоций рисуют на бумаге картинки новой жизни. Плачут дома или не дай бог, я вздрагиваю при этой мысли, побежали его навещать.
Жду ответа Ксюши стоя, раскачиваясь от волнения, коленки дрожат, но сидеть я не в силах. Никто не подходит к телефону. Набираю ее снова и снова, слушаю долгие гудки и пытаюсь отогнать дурные мысли. Все хорошо, они просто не слышат звонка. Такое бывает…
— Лена, держи сумку. Что-то случилось?
Вздрагиваю, почувствовав на плече тяжелую руку Льва.
— Пока не уверена. Но, кажется случилось. — Сбрасываю вызов. Понятно, что Ксюша мне не ответит.
— Нужна моя помощь? У меня еще есть время.
В ответ молча мотаю головой. Как бы не были чисты помыслы моего детектива, я не готова впускать его в свою семью. Во всяком случае, пока.
42. Пересечение
— Девочки, я дома, — снимаю обувь в прихожей и жду привычного топанья. Но меня встречает полная тишина.
На всякий случай забегаю на кухню, поднимаюсь в детскую комнату. Печенье в вазочке нетронуто, школьных рюкзаков нет. Кровати наскоро заправлены, поверх покрывала Ксюши валяется телефон. Другой телефон стоит на зарядке.
Они даже не заходили после школы, сразу отправились к Марку. Навестить больного папочку — это так на них похоже. И у меня нет возможности их остановить!
Вспоминаю серьезные мордашки, с которыми они спускались утром ко мне. У меня ведь язык не повернулся напомнить, чтобы проверили — все ли они взяли. Не хотела гасить их пыл и стремление к самостоятельности. Теперь приходится расплачиваться за свою педагогическую принципиальность.
Бросаюсь вниз и бегу обратно к машине. Одновременно набираю Марка и ору в трубку:
— Илона у тебя?
— Нет, она по делам поехала. А что?
О, у нее и дела еще есть. Какие, интересно мне?
— Не пускай ее. Позвони, пусть сумку себе новую купит… Уборку в вашем гнездышке сделает. Не знаю… Что угодно.
— А что такое?
— Ничего! Просто кто-то, видимо, слишком жаловался детям на свое состояние. Жди гостей. Думаю, девчонки, поехали к тебе. Сейчас заберу их.
— Ох…
— Если они придут, позвони. Умоляю…
Внутри меня словно включается секундомер. Тикает, заставляя поторопиться. Гонит вперед, заставляя нарушать правила, будто дело касается моей жизни.
Хоть бы они не пересеклись с Илоной!
**
Тяжело дыша падаю грудью на стойку дежурной медсестры. Звонка от Марка не было, да и он сам не отвечает на телефон.
Меня уже потряхивает. Что происходит вообще?
— Скажите, к Арзамасову дочки приходили?
— А вы кто ему? — Натягивает губы медсестра.
— Жена…
— Еще одна? У него все утро жена сидела, молоденькая такая….
Тыльной стороной ладони вытираю вспотевший лоб — неслась с парковки, как сайгак. Новость о том, что я, оказывается, уже не жена больше не рвёт мне душу, только бесит.
Придушить бы старую грымзу, но нельзя. Без ее разрешения на посещение меня из палаты выведет охрана.
— Это мои дети, — подчеркнуто вежливо говорю я.
Опытным взглядом сканирует меня:
— А… Понятно, — цедит сквозь зубы. — Да, приходили. Я их развернула, потому что у отца сейчас посетитель.
— Какой еще посетитель? — округляю глаза.
— Не важно, — поняв, что сболтнула лишнее, медсестра достает папку с назначениями и делает вид, что изучает списки. — Я не обязана предоставлять информацию.
Я холодею от возникшего подозрения.
— У него в палате мужчина? Дородный такой, с висячими брылями?
— Не видите, я занята, — рявкает медсестра. — Дочки ваши в парке ждут, и вы прогуляйтесь.
— Этот мужчина… Он один приехал?
Медсестра молча копается в папке, игнорируя мой вопрос.
— Он один приехал? — настойчиво и зло повторяю я.
— Женщина, идите отсюда. Охрану сейчас вызову.
— Вызывайте. Еще главврача сразу. У вас купюра через карманчик на груди просвечивает. Интересно, откуда она взялась. Камеры здесь есть? — с удовольствием наблюдаю, как она дергается. — Кого пустили к отцу моих детей?
— Нормальный мужчина, приличный, серьезный, — лепечет она. — Да, дородный, лицо такое… одутловатое.
Я обреченно опускаю голову. Сердце в груди колотится так, что впору вызывать реанимационную бригаду и самой ложиться в больницу. В палате Марка находится человек, от которого можно ожидать чего угодно. Но что я могу сделать против Дмитрия?
— Прошу вас, проверьте, все ли там хорошо, — стараюсь, чтобы мой голос звучал максимально убедительно.
— Но мужчина просил не беспокоить…
— Зайдите проверить капельницу. И заберите пациента на процедуры… Моя благодарность будет безгранична, — бросаю выразительный взгляд на карман медсестры.
— Ему уколы надо ставить…
— Отличный повод. А он один был? Мужчина этот?
— Ну с девушкой, которая жена вашего мужа. О господи! Отца девочек ваших…
Делаю раздраженный взмах рукой, от нее больше ничего не добиться, и выхожу на улицу, искать дочек.
Я нахожу их довольно быстро в конце аллеи больничного парка. Ярко-розовые рюкзачки хорошо выделяются на фоне мрачных осенних деревьев.
К своему ужасу наблюдаю, что рядом мелькает и светло-бежевое пальто Илоны. Издалека не видно. Может быть, это случайный прохожий?