Измена не самое страшное [СИ]

С тяжелым вздохом открыв дверь, Лёня вошел в кабинет с угрюмым лицом. Следом за ним шла Катя с красными и слегка опухшими глазами, свидетельствовавшими о недавних слезах. Стоило ее взгляду встретился с моим, как по лицу девушки прокатилась волна недовольства.

— Привет, — уныло пробормотал друг.

— Привет, — отозвался эхом, — Ты решил взять подработку? — пошутил я, пытаясь привнести в ситуацию нотку юмора, не обращая внимания на причину, по которой он взял с собой Катю.

— Если бы, — вздохнул Лёня, — Мы только что были у Ангелины. — слова его удивили, учитывая его негативное отношение к ней, — Гофаров тот еще урод…

— Мне это не интересно, — перебил его, не желая ничего слушать про Ангелину и ее мужа.

— А что тебе интересно? — с вызовом спросила Катя, — Просто встречаться и спать с девушкой и плевать, что твориться с ней и ее жизнью. Зачем мы сюда пришли, Лёнь? — обратилась она к моему другу, — Это бесполезный разговор. Пусть сидит и жалеет себя. Ну надо же, как коварно его обманули. А Гельку в это время… — голос Кати надломился, поскольку она больше не могла сдерживать свои эмоции, и слезы потекли по ее лицу, — Он дочь у нее отобрал. Отца почти в могилу свел. Это чудовище не успокоится, пока не сломает ее…

— Катя, пожалуйста, я привел тебя сюда не для того, чтобы мы выясняли отношения, — осторожно положив руку ей на плечо и сжав его в ободряющем жесте, попытался успокоить девушку Лёня, — Всем вместе нам будет легче найти способ помочь Ангелине. — на этой фразе друг взглянул на меня, молча призывая поддержать.

А Катя с надеждой смотрела на него.

— Я ничего не понимаю, — вздохнул, устало потерев глаза, — О чем вы вообще?

— Расскажи ему, — попросил Лёня девушку и она, поколебавшись несколько секунд, поведала мне всё. С момента знакомства Гели и Мурата.

За окном давно была глубокая ночь. А я смотрел в одну точку, не перебивая ее.

Волна сочувствия захлестнула меня, стирая горечь. Я больше не мог винить ее за произошедшее. Гнев, который бушевал в душе, медленно трансформировался в яростную решимость защитить Ангелину любой ценой.

— Что теперь делать? — в воздухе повисло напряжение, — Она столько всего пережила, — убито добавила Катя.

Сделав глубокий вдох, я наконец-то нарушил молчание.

— Ты говорила про компромат? Мне нужно его увидеть. Поговорю с отцом. Может есть шансы возобновить дело против Гофарова, учитывая новые обстоятельства. Еще я знаю хорошего адвоката, она как раз специализируется на семейном праве, и раньше уже занималась подобными делами. Возможно, она сможет дать какой-нибудь юридический совет или хотя бы указать нам правильное направление. Но… — замолчал, прокручивая в голове услышанное, — Пока мы суетимся в этом направлении, он легко может вывезти девочку из страны. Поэтому, вначале нужно забрать ее, а уже после что-то предпринимать.

Глаза Кати расширились от моих слов, она поспешно вытерла слезы, пытаясь восстановить самообладание.

— Ты действительно поможешь? Компромат у меня дома. Про Сабину я знаю мало… — тут же потухла она.

— Наши дочери ходят в один садик, — вспомнил слова Гели, — Попробую что-то узнать. Черт, — покачал головой сокрушенно, — Здесь без нарушения закона точно будет не обойтись. Даже если девочка, узнает Гелю и пойдет с нами, без звонка отцу они ее не отдадут. В остальное время она с охраной. Но я подумаю, что можно сделать.

— Спасибо, — искренне произнесла Катя.

— За что? — удивился, а после немного подумав, добавил, — Мне нужно с ней увидеться.

— Не думаю, что это хорошая идея, — начала с волнением девушка.

— С твоей помощью или без, но я исполню задуманное, — бросил холодно, — Просто через тебя это будет проще.

Повисло молчание. Мне было важно поговорить с Ангелиной. Сложно даже представить, что она думает и чувствует сейчас.

— Есть одна идея, — осторожно вымолвила Катя, — Только если ты ее опять обидишь…

— Не обижу, — смотря ей в глаза, заявил уверенно.

Ангелина

Я просто лежала на кровати и смотрела в потолок, день, ночь, снова день, и опять ночь…. а перед глазами всегда стена в том туалете…

Любое движение вызывало волны боли, пробегающие по телу, будто каждая конечность весила не меньше тонны. Она была непрекращающейся. Обезболивающие время от времени приносили временное облегчение, в некоторой степени притупляя ломоту, но душевные страдания оставались нетронутыми.

Одних слов было не достаточно, чтобы описать мириады эмоций, которые разрывали мою голову. Стыд, пожирал, как горящее пламя изнутри. Глубокая тоска, пугающая пустота, вот что мне осталось, словно из груди вырвали сердце, и тело, как поломанный механизм, работает по инерции, на остатках заряда.

Моё эмоциональное состояние не поддавалось никаким попыткам выразить его одним словом. Это был запутанный узел чувств, туго переплетенных между собой, который, казалось, невозможно было распутать.

Мурат будто окончательно сошел с ума. На время успокаивался, но потом вновь вспоминал о моем существовании. Физически больше не трогал, хотел продлить жизнь своей игрушки и добивал морально.