Измена. Она его украла

Таня задумчиво помешивает ложкой в чашке, не замечая, что я уже пришел. Подхожу ближе, стараясь не испугать.

— Привет! Надеюсь, не заставил тебя ждать слишком долго, — опускаюсь на стул напротив.

— Привет, — Таня роняет тихий вздох.

Мы сидим какое-то время в тишине, рассматривая друг друга. Сильное стеснение и неловкость постепенно уходит. Рядом с Танюшкой очень уютно, а если бы она и смотрела с нежностью — этот момент стал бы одним из лучших за последние годы.

— Ты изменился, — нарушает молчание первой.

— Ты тоже, — улыбаюсь ей, — тебе идет эта стрижка.

Она чуть качает головой, отводя взгляд.

— Как живешь? Чем занимаешься? — переводит разговор, опять хватается за ложку. Все-таки нервничает.

— Нормально. Недавно получил хорошую работу. Осваиваю новую для себя профессию.

— Это хорошо. Я тоже работаю, кручусь. Все как у всех, — пожимает плечами.

— Вышла замуж? — мягко спрашиваю.

— Нет, — нервно смеется, — как-то не дошло дело до брака. Но меня все устраивает.

Вскидывает голову, смотрит с вызовом. Боится, что я покушусь на ее свободу, или буду осуждать…. Но я не в том положении. Я просто рад, что у нее никого нет.

— Было тяжело одной сына поднимать? — понимаю, что хожу по тонкому льду, и она не обязана передо мной душу обнажать, но не могу не спросить.

— По-всякому, — отвечает уклончиво. — Сейчас намного легче и я рада, что у меня есть он.

— Роман, да? — переспрашиваю.

— Да, — Таня тепло улыбается.

— Я очень рад, что у тебя все хорошо. Много думал о том, как ты тут живешь. Как сложилась дальнейшая судьба. И хотел сказать — прости. Прости за то, что все так повернулось. Я хотел оградить тебя от всех проблем, но не получилось, — умолкаю. Даже не знаю, что еще я могу сказать. Словами не передать, как сильно я сожалею о прошлом. Надеюсь, что она почувствует искренность моих слов.

Глава 37

Татьяна. Сейчас

Слова Влада что-то переворачивают в груди. Наверное, мне нужно было это услышать, чтобы наконец-то отпустить ситуацию. Двенадцать лет! Боже, как долго меня это грызло. Я задвигала воспоминания в самый дальний уголок души, но от этого они никуда не исчезали. Выстреливая периодически болезненными импульсами.

Он смотрит на меня, ожидая ответа. А я слишком остро реагирую, чтобы выдать что-то адекватное и вразумительное. Просто дышу, пытаясь проглотить некстати подступившие слезы.

— Я…. Спасибо, Влад, — это все, на что я сейчас способна.

— За что? — распахивает глаза шире. Удивлен моей реакцией? Так мы ведь с ним оба надломленные, обоих выворачивало наизнанку все эти годы. Конечно, мне жилось в разы легче, у него — тюрьма, чувство вины и общественное осуждение. А у меня — малолетний сын и тоже непроходящее ощущение, что я виновата кругом.

— За это. Я злилась на тебя так сильно, обвиняла во всех смертных грехах, чтобы не чувствовать себя крайней. И сейчас понимаю, как это было глупо и неправильно. Для нас обоих. И я рада, что мы поговорили. Стало легче дышать, — улыбаюсь сквозь слезы. Мне действительно полегчало. Я отпускаю ситуацию, все обиды и недопонимания, недоверие…. Пусть Влад будет счастлив. Я искренне посылаю ему лучик добра. Он его тоже заслужил. А прошлое? Пусть останется в прошлом. Не хочу в нем ковыряться.

— Тань, для меня много значат эти слова, спасибо тебе.

Голос Влада звучит взволнованно и проникновенно. Немного не вяжется этот тон с его обликом «опасного» парня. Но я верю ему, чувствую искренность.

Мой телефон оживает, на заставке — фото Ромки. Влад кидает заинтересованный взгляд. Задавливаю вздох, и поднимаю трубку.

— Мам, ты скоро?

— Ром, я еще занята. Что-то срочное?

— Нет, просто я стих выучил, а рассказать некому.

— А бабушка с дедом? — краем глаза отмечаю, как улыбается Влад, подслушивая наш разговор.

— Бабушка уже час болтает с кем-то по телефону, а дед дрыхнет перед теликом, — вздыхает сын.

— Действительно трагедия, — хмыкаю. — Скоро буду. Повтори еще пару раз стих, чтобы от зубов отскакивал.

— Да я уже! Хочешь, прямо сейчас расскажу? — тараторит Ромашка.

— Солнце, давай потом. Я же говорю — занята!

— Лааадно, — тянет. И тут же совсем другим голосом добавляет:

— А пирожных купишь?

— Куплю, вымогатель, — смеюсь. — Все, Ром, давай.

Отключаюсь, пока мой болтун не придумал еще чего-то.

— Он всегда такой настойчивый? — улыбается Влад.

— Всегда. Если ему что-то надо — достанет из-под земли.

— Это хорошо, в жизни пригодится, — кивает.

— Надеюсь. Пока он мечтает стать разработчиком компьютерных игр. Даже не знаю — нужна ли в этой отрасли подобная напористость?

Наш диалог плавно перетекает с сына на какие-то ничего не значащие бытовые глупости. На удивление Влад не торопится сменить разговор, а наоборот интересуется всем, что касается меня и Ромашки.

Общаться с ним легко, как и раньше. Будто и не стоят между нами двенадцать лет изоляции. На языке крутится вопрос, а я все не решаюсь его задать. Зачем ворошить былое? А если ответ будет не таким, как мне бы хотелось? Поэтому молчу, хотя так и подмывает спросить: «Что же произошло в день убийства Юры?»

Влад