Измена. Осколки моей души

Огромный дуб, чей ствол смогут обхватить лишь несколько человек, величественно возвышался на каменном уступе, а из-под его кривых оголенных корней вытекал уверенный ручеек, падающий в каменную чашу, выточенную водой за многие века. Я замерла, разглядывая внушительное дерево, пока по моему лицу прыгали солнечные зайчики, солнечные лучи проникали сквозь зеленую крону, отражались в чаше с водой и задорно перескакивали ко мне на лицо. Опустив глаза ниже, на бугристую каменную породу, я заметила тонкие нити серебра, прочерчивающие гранит. Возможно, местные жители не знали о таком металле или не имели возможности добывать его из камня, уточнять я не стала, чтобы не казаться еще более странной.

– Поклонись Дубу Батюшке, да испей воды. – тронула меня за плечо Маришка, выводя из задумчивости.

Я поклонилась на столько низко, на сколько позволили протестующие связки под коленными чашечками. И сделав еще шаг подставила ладони под холодные струи воды. Когда я поднесла сложенные чашечкой ладони к губам, всего на один взмах ресниц мне показалось, будто я увидела в воде белый больничный потолок и склонившееся встревоженное лицо Дарена. Я замерла, вглядываясь в прозрачную воду, но мое сбившиеся дыхание образовывало маленькие волны на ее поверхности, и видение больше не возвращалось. Мне не оставалось ничего другого, кроме как выпить уже ее, пока Маришка не усомнилась в чистоте и порядочности моей души.

– Какой бы печалью ты не мучалась, расскажи все Дубу Батюшке и тебе станет легче. А если сомневаешься в ком – поднеси воды серебряной.

– Надеюсь, что вы больше во мне не сомневаетесь?

– Не держи зла, Еля, но больно чудной ты стала. И раньше была нелюдимой, но как отхожее место найти всегда знала.

– Я головой сильно ударилась. Все как в тумане с тех пор.

– Ну, пусть прибудет с тобой сила и мудрость Дуба Батюшки, и чистота воды серебряной, – прочертила на себе крест Маришка.

Я поняла, что мне очень повезло, когда я крестилась на кухне, что местный обычай совпал с близким мне. Только значение у символов было разное, как я поняла: вертикальный взмах руки олицетворял дуб, а горизонтальный – воду.

– Прогулялись, пора и возвращаться. Завтра Яблочный день, гостей в имении будет много, тесто с вечера начнем месить, да яблочную начинку готовить, а то завтра со всем не управимся.

– Яблочный день?

– Да, в садах первые летние яблоки поспели. Мы с февраля яблочных пирогов не пекли. А теперь новые урожаи начинаются.

– Значит, будет и сливовый день?

– Ой, чудная! – засмеялась Маришка, – Слива-то не храниться. Это так, детям услада.

– Ну а что, на счет грушевого дня?

– Груша сладка, да с зимой не близка! Нет, Еля, только яблоки удостоились чести иметь свой день.

Я подумала про апельсины и бананы, которые круглый год лежат на полке в магазине, вот бы удивилась такому Маришка, правда, она, скорее всего и фруктов таких не знает.

Глава 5

Когда мы вошли на кухню, Вася бегала между котелками в седьмом поту.

– Ох, ну наконец-то, явились! К нам актеры нагрянули, кто бы потрудился сказать заранее. Так нет же, еда-то на кухне поди ж сама по себе, волшебным образом берется. Мало нам забот было! Теперь-то с пирогами всю ночь провозимся.

– Рот причитает, а руки дело делают. Ничего, теть Вась, справимся, нам ли работы бояться!

– Справимся, то, конечно. Куда нам деваться.

На кухне вновь закипела работа, и времени на посторонние мысли у меня не осталось. Собрав подносы толи с поздним обедом, толи с ранним ужином, мы с Маришкой понесли их в комнаты, где поселилась выступающая труппа.

В их общей гостиной было шумно и многолюдно, прямо здесь в углу дошивались какие-то костюмы, бегали дети, репетировали. У стола с жаром спорили двое мужчин.

– Лизетт не подойдет на роль Орландины! Можешь не переубеждать меня в этом. У нее совершенно другое амплуа!

– Но у нес нет выбора. Шерри совершенно охрипла и кашляет.

– Можно дать эту роль Ферджине. Она давно хочет выйти из тени.

– Для этого ей надо научиться читать! Никто не станет всю ночь на пролет зубрить с ней текст.

– Мы можем поменять постановку. В истории про пастушку Ферджине знает роль наизусть.

– Пастушку мы показывали здесь в прошлом году.

– Тогда я не приложу ума, что делать!

– Соглашайся на Лизетт! Ты на сотню верст от сюда не найдешь умеющую читать девушку.

Расставляя еду, я из чистого любопытства заглянула в исписанные торопливым почерком листы, проверить, понимаю ли я местную письменность.

– Постой-ка! Эй, ты ведь читаешь?

Я вздрогнула, будто меня поймали на чем-то неприличном.

– Как тебя зовут?

– Еля, – как-то само выскочило изо рта.

– Арнольд, брось, девчонка с кухни не может уметь читать.

– Но я видел собственными глазами. Так, ты читаешь?

– Так, совсем чуть-чуть…

– Слава доброму случаю! Элоиза наше спасение. Только взгляни на нее, она вылитая жрица, эти тяжелые каштановые локоны, выразительные глаза, а брови!

– Что с моими бровями? – я тревожно коснулась бровей, надеясь, что в этой реальности они не срослись у меня на переносице.

– Она, наверное, едва складывает буквы. Пол ночи только потратит на то, чтобы прочесть роль.