Измена пахнет расставанием (СИ)

Дамир сел в машину и ударил по газам.

Наверное, я поступила правильно. Дамир — отец ребенка и… Я оглянулась, чтобы увидеть Алишера. Он стоял подсвеченный фонарем рядом с автомобилем.

— Ты куда смотришь? — резко произнес Дамир, поворачивая.

— А куда мы едем? — спросила я, чувствуя внезапно пустоту.

— Домой! — произнес Дамир. Я знала, что ему нужно время, чтобы успокоиться. Он всегда был вспыльчивым.

— Я хочу начать все сначала, — твердо произнес Дамир. — С самого начала. Забыть о том, что произошло. Я все понимаю, но виноватым себя не считаю. Я спасал твою жизнь.

Я тоже понимала, что мать была права. Никому твой ребенок не нужен, кроме тебя и, возможно, его отца. И Алишер — тому пример.

Одному нужна только я. Второму нужен только ребенок. А вместе мы не нужны никому.

— Алечка, ну что ты? — послышался голос Дамира, а я не заметила, как остановилась машина. Мы стояли на знакомой парковке возле элитных апартаментов.

Я почувствовала, как меня прижимают к себе и целуют в висок. В руках Дамира было привычно уютно и спокойно. Я так любила раньше, когда он так обнимает.

— Дамир, тебе нужен только ребенок, — произнесла я.

— Кто тебе сказал такую глупость? — ласково произнес Дамир, шепча в висок. А сердце потянулось к нему, чтобы поверить. Сердце — вообще очень глупый орган. Оно всегда хочет все вернуть как было, верит любым словам и всегда готово простить.

— Не делай так! — поежилась я в его руках.

— Тебе раньше это очень нравилось, — послышался голос, от которого у меня по спине пробежали мурашки. — Или ты меня обманывала… Прости меня… Я должен был сказать тебе правду сразу…

— Дамир, чтобы простить нужно время, — произнесла я, чувствуя себя философом. — Мне очень хочется тебе верить!

И это было правдой! Мне действительно хочется поверить… А то мир вокруг трещит по швам, я хватаюсь за все, а все рушится.

— Так в чем дело? — прошептал Дамир, беря меня за руку. — Если бы ты знала, что я чувствовал, когда во время переговоров прозвучало твое имя. И я никак не мог тебя предупредить. И защитить…

— Мы могли бы придумать условный сигнал, — заметила я, чувствуя, что сморозила глупость. Но мне было не стыдно. — Например, купи хлебушка!

Дамир рассмеялся, а потом со вздохом обнял меня.

— Потерпи немного. В доме уже идут отделочные работы. Там будет охрана, видеонаблюдение, трехметровый забор… Там будет безопасней… — вздохнул он, глядя мне прямо в душу.

— А Марина? — спросила я, высвобождая руку из его руки. — Она тоже будет жить с нами? Или пока я буду сидеть в крепости, ты будешь отдыхать с Мариной.

Дамир посмотрел на меня, а я чувствовала, что каждое слово дается ему с трудом.

— Она — не любовница. Но если ты настаиваешь, то никакой Марины, — твердо произнес Дамир. — Я перестану вести с ней дела. Ее больше не будет в нашей жизни.

— Ты готов поклясться? — спросила я. — А то у меня такое чувство, что она стоит в паспортном столе в очереди на смену имени!

— Даю слово, — твердо произнес Дамир. — Теперь мы можем идти домой?

Глава 74

Решение далось с трудом. Я смотрела на Дамира, глаза которого умоляли дать ему второй шанс. В этот момент сердце взвыло. Оно тайно ждало этого, надеялось, лелеяло. И теперь вот…

— Дамир, — выдохнула я, глядя на свою руку в его руке. Большой палец Дамира гладил мою ладонь. И это было невыносимо. — Второго шанса не будет…

Я видела улыбку на лице Дамира. Он уже понял, что я сдалась. А я чувствовала невольное облегчение. И оправдывала все тем, что заработанные деньги могут кончиться, а если со мной что случиться, то мой малыш будет хоть кому-то нужен.

Я вышла, словно и не было этого мучительного месяца. Знакомые зеркальные окна в пол, дорогие машины на парковке, ухоженные клумбы с газонами и кипарисиками, которые мне так нравились.

— О, давненько вас видно не было? Как отдохнула? — спросила консьержка, а я промолчала, глядя на то, как дернулся Дамир.

— Хорошо, — ответила я, изобразив улыбку.

— Че это ты не загорела! — заметила консьержка. — Обычно загоревшие приезжают! А тут бледная, как сметана. Ой? А ты че енто на костылях?

— На лыжах каталась, — соврала я, чтобы Дамиру было стыдно.

Пока консьержка что-то желала мне, сочувствовала, я поднималась в квартиру.

Коридор, в котором я плакала, встретил меня тем же запахом и уютом. Ничего не изменилось с момента моего ухода.

Я чувствовала, как все вокруг словно шепчет мне: «Ничего плохого не случилось! Ничего страшного не произошло! Не было этого мучительного месяца. Он просто тебе приснился!».

— Тебе кофе? — спросил Дамир, когда я зависла перед зеркалом. Мешки под глазами, тусклые волосы, бледные, искусанные в кровь губы. У меня с момента теста, кажется, не было ни одного спокойного дня.

— Малыш, тебе кофе? — повторил вопрос Дамир, скользнув рукой по моему животу. Он прошептал его на ухо, а внутри, как и раньше, словно по волшебству что-то дрогнуло. Щетина коснулась моей щеки, а я понимала, что вроде бы все в порядке. Все снова хорошо… Быть может, стоит просто расслабиться?

— Да, — кивнула я, — А можно в ванную?