Измена по-венециански

Не богатырского телосложения, быстрый в движениях и речи, Александр носил на своем светлокожем приземистом теле множество шрамов — отметин бесчисленных битв. От матери-албанки он унаследовал прямой нос, короткий подбородок и рот, помимо воли обладателя выдающий все его чувства. Как и все его солдаты, он был гладко выбрит, его светлые волосы всегда находились в беспорядке, а глаза — один сине-зеленый, второй карий — постоянно были настороже. Обычно он гордился своей выдержкой, но в последнее время ему становилось все труднее контролировать гнев. Опасность Александра даже раззадоривала.

— Лекарь! — грозно проговорил он, приблизившись. — Считается, что вернее других в своих предсказаниях оказываются пророки.

Мужчина промолчал. По крайней мере, он знал свое место.

— Это написал Еврипид в драме, которую я очень люблю. Но от любого пророка всегда ожидают большего, ты не согласен?

Он сомневался, что Глуций ответит. Тот смотрел на царя безумными от ужаса глазами.

У него имелись все основания трепетать от страха. Вчера, во время дождя, с помощью лошадей склонили к земле стволы двух невысоких пальм, укрепили их кроны, а теперь лекарь, привязанный за руки веревками к стволам, распятый, находился между ними. Один удар ножом по веревке — и деревья, разогнувшись, разорвут его пополам.

И Александр подходил к нему с мечом.

— Излечить его был твой долг, — проговорил Александр сквозь сжатые зубы. — Почему ты не спас его?

Лекарь корчился и клацал зубами от страха.

— Я пытался…

— Как? Ты не дал ему снадобье!

Глуций в ужасе затряс головой.

— Несколько дней назад произошел несчастный случай. Большая часть снадобья разбилась, была пролита, погибла… Я послал гонца за новым запасом, но он опоздал… Приехал уже после смерти Гефестиона.

— Разве я не приказывал тебе всегда иметь достаточный запас снадобья?

— Я так и делал, мой царь! Это неожиданная, трагическая случайность!

Он начал всхлипывать.

Александра это не тронуло.

— Ты обещал мне, что такого, как в прошлый раз, больше не будет.

А раньше, два года назад, они оба — Александр и Гефестион — подхватили лихорадку. Запас лекарств тогда тоже оказался утрачен, но новая их партия поспела вовремя, и они были излечены.

От страха по лицу Глуция потоками стекал пот, выпученные глаза молили о пощаде. Но Александр видел только одно: мертвые глаза своего друга. Детьми они были учениками Аристотеля. Александр наследник царя, Гефестион — сын воина. Они обожали Гомера и его «Илиаду», играли в их героев. Гефестион был Патроклом у Александра, естественно, являвшегося Ахиллесом. Оба избалованные, беззаботные, привыкшие к власти и не блещущие особым умом. Гефестион для Александра всегда был чудом. Теперь его не стало.

— Почему ты позволил ему умереть?

Александр говорил так тихо, что его не слышал никто, кроме Глуция. Он позволил своим телохранителям расположиться вокруг, но в отдалении. Чтобы они только могли наблюдать за происходящим. Первые воины-греки, с которыми он покорял Азию, либо погибли, либо удалились от дел. Теперь большую часть его армии составляли персы, которые согласились пойти к нему на службу только после того, как он завоевал их страну. Они были хорошими воинами. Все до одного.

— Ты мой лекарь, — зловеще прошептал он. — Ты держишь в руках мою жизнь. В твоих же руках находились жизни тех, кто мне дорог, и ты подвел меня. — Самообладание изменило Александру, и он вновь едва удержал слезы. — Из-за какой-то «нелепой случайности», как ты это называешь.

Александр положил лезвие меча на веревку, которой были стянуты пальмы.

— Царь! Пощади! Умоляю! В этом не было моей вины!

Александр посмотрел на мужчину.

— Не было твоей вины? — Его горечь немедленно превратилась в ярость. — Как только твой язык осмеливается произносить такое? — Он поднял меч. — Твой долг заключался в том, чтобы спасти его!

— Царь мой! Я тебе нужен! Я единственный, кто знает о жидкости! Если она понадобится, кому ты отдашь ее?

Лекарь говорил торопливо, выкраивая каждую секунду.

— Можно научить других. Но на обучение, приобретения знаний потребуется много времени!

— Для Гефестиона твое знание оказалось бесполезным. Несмотря на все твои великие познания, его больше нет. — Слова давались ему с трудом. Наконец он собрал все свое мужество и произнес: — Он умер.

Время клонилось к закату. Нынче ночью в Экбатане должен состояться праздник Диониса с атлетическими соревнованиями и музыкальными представлениями трех тысяч недавно доставленных в Грецию артистов — специально чтобы развлекать войско Александра. Пьянство и гульба должны были продолжаться несколько недель, но все кончилось, когда заболел Гефестион.

— Я убеждал его не принимать пищу, — простонал Глуций, — но он не прислушался. Пока меня не было, он съел вареного петуха и напился допьяна! Но ведь я же предупреждал его!

— А где был ты в это время? — Александр не ждал ответа на свой вопрос, он уже знал его. — В театре! Смотрел представление! А мой Гефестион тем временем умирал!