Измена под Новый год

– Цветы? – удивляется Кеша. И есть чему, между прочим. За три года работы у нас, он ни разу не видел, чтобы я покупал цветы супруге. – В смысле, живые? На праздник?

Стискиваю кулаки и рычу в потолок «Волги». Сначала эти уроды с насосами, теперь Кеша… Кто следующий?..

– Нет, блин, Иннокентий. Мёртвые. На похороны. Кеша, ты там не заболел?.. Побыстрее давай. Потом мне сразу отчитаешься.

– Всё понял, Тигран Рустамович. Будет сделано, Тигран Рустамович.

С удовлетворением прячу телефон в карман и нервно постукиваю пальцами по обивке двери. Смещаю взгляд влево.

Кира давит хитрую улыбку. Красивая она баба всё-таки.

– Спасибо, Кир, – проговариваю тихо.

– Не за что, босс.

Глава 3. За 9 часов до Нового года

Николь.

На кухне царит полный хаос. Воздух напитан всевозможными запахами, а до слуха доносятся голоса любимых героев из советских кинофильмов.

Люблю новогоднюю суету. Пожалуй, это единственный день, когда такая спешка и волнение в радость.

Ну, правда. Ожидание Нового года самое ценное воспоминание за весь декабрь.

Этот год не стал исключением. Мне по-прежнему волнительно, в груди разливается привычное тепло, в носу уверенный запах мандаринов и хвои.

Но в эту самую минуту я одна.

В общем-то как и всю свою замужнюю жизнь.

Одна крошу овощи на любимый салат Тиграна, одна проверяю на соль маринад, одна достаю из шкафа праздничную скатерть и столовую посуду.

Тигран никогда не любил этот праздник. Но так или иначе, его присутствие ложилось на мое представление о том, что Новый год, в первую очередь, семейный праздник. А у нас какая-никакая, но семья…

Видимо всё когда-то заканчивается.

– Саввуш, поможешь маме? – обращаюсь к сыну. Он припал к окну и высматривает машину отца. Окна запотели от частого дыхания, и Савва рисует незамысловатые рисунки на стекле.

Сын нехотя отстраняется от своего занятия и подходит ко мне. Грусть в его глазах, да еще и в такой день, падает на плечи как тяжелое шерстяное пальто.

В этот момент злость на Тиграна набирает обороты.

Неужели так сложно отложить свои дела хоть на один день, на какие-то двадцать четыре часа? Ради нас? Ради сына?

– Что это? – нахмурившись, вертит в руках фигурки Савва.

– Это игрушки из бумаги, Савв. Представляешь, следующий год – год деревянного Дракона. И чтобы задобрить его, нужно бережно положить вот такие самодельные фигурки из бумаги на праздничный стол. Правда здорово?

Одна фигурка выпадает из рук и сын случайно на неё наступает, сердце пронзает длинная, острая игра.

Плохой знак? Господи, только не это…

– Ерунда, какая-то…

Так и не подняв раздавленную игрушку, Савва несет оставшиеся и расставляет их в хаотичном порядке на стол. Или, точнее будет сказать, разбрасывает.

С верой в чудо в этом году у нас серьезные проблемы. Как и с самим чудом, впрочем.

Поднимаю испорченный бумажный цветок из золотистой бумаги и сама кладу его на стол.

Наверху в спальне уже отглажена рубашка и брюки Тиграна, в ванной повешено чистое полотенце, зубная щетка предусмотрительно заменена на новую. Я сделала все, чтобы по приезде муж чувствовал себя уютно. Чтобы ему никогда-никогда не хотелось уезжать от нас.

Но время движется с неумолимой скоростью, а от мужа ни звонка.

Где он? Во сколько приедет? Он все еще с ней?..

– Мама! Мам, папа! Он приехал, – слышу детский громкий голос.

Внутри все съеживается от эмоций, улыбаться начинаю. Сердце тарахтит как трактор.

Подбегаю к окну и…

– Где папа? – перевожу взгляд на своего сына, который вмиг теряет настроение. На лице кислое выражение, будто съел лимонную конфету.

– Нигде. Показалось. Машина папина… – кивает в сторону ворот, где только-только и вправду заехал черный внедорожник.

– Это Иннокентий, – стараюсь придать голосу какую-то радость, словно водитель – настоящий Дед Мороз.

Кеша обходит машину, открывает багажник и со странным выражением лица достает оттуда то, что я никак не ожидала увидеть.

Особенно в канун Нового года.

Под грудью просыпается спящий вулкан. Он начинает плеваться огненными каплями. К горлу подкатывают различные слова, о существовании которых я и не догадывалась.

Спешу скорее открыть дверь.

Может, что-то напутали?

– Николь Андреевна, это как бы… Вам…

Иннокентий смущен не меньше, чем я. Чувствую, как гневный румянец проступает на щеках.

– Что это?

– Венок.

– Я вижу. Он… мне? От кого, позволь узнать?

– Ну, как от кого… Тигран Рустамович просил привезти его Вам.

Натуженно улыбаюсь, устраивать сцену перед водителем мне в край как не хочется. Забирая “новогоднее чудо”, украшенное белыми гвоздиками – тяжелыми, надо сказать, – ставлю венок у стены.

– Тигран Рустамович больше ничего не просил передать? Может верёвку или мыло? – в первый раз в жизни хамлю водителю.

Да я вообще не помню когда в последний раз кому-то грубила. Всё пытаюсь сгладить углы и как-то… по-хорошему. Может пора заканчивать? А то вот результат – прямо передо мной – траурной лентой обмотан.

Бедный Кеша приосунулся, взгляд шустро бегает от меня к похоронному венку и обратно.

Отрицательно качает головой и скудно попрощавшись выходит.