Измена. Право на любовь (СИ)

Артур кивает и везет меня в очередную кондитерскую, в которой я вновь печально вздыхаю:

— Нет, не хочу этот.

— Понял.

Еще десять кондитерских и я, наконец, вижу его. Небольшой торт, щедро облитый шоколадной глазурью и посыпанный дробленым миндалем. Душа к нему взывает, рот полон слюней, и Артур говорит полной женщине за стойкой:

— Упакуйте, пожалуйста, — кидает на меня внимательный взгляд и вновь обращается к женщине, — кусочек отрежьте от него.

Через несколько минут я сижу на лавочке у крыльца кондитерской и ем тортик с бумажной одноразовой тарелочки. Он идеален и по структуре, и по сладости, и шоколадности, и орешки приятно хрустят.

— Я запомнил эту кондитерскую, — Артур переводит взгляд с простой и лаконичной вывески на меня.

— Да в следующий раз накроет чем-нибудь другим, — облизываю пластиковую вилку.

— Даже любопытно чем, — Артур улыбается. — И я все жду звонков среди ночи с требованиями немедленно притащить к тебе ящик… не знаю… белой клубники.

— Буду знать, — выкидываю пустую тарелочку и вилку в урну и встаю. — Поехали. Мы опаздываем.

Артур подходит ко мне, выхватывает платок из нагрудного кармана и аккуратно вытирает уголки моих губ. Наши взгляды встречаются, и Артур замирает, когда я встаю на цыпочки и невесомо целую его. Ничего не могу с собой поделать. После кусочка тортика захотелось еще одного десерта.

Выдыхает и пытается обнять меня, но я отстраняюсь и со смехом шагаю к машине:

— Опаздываем.

— Твое коварство не знает границ!

— Да я такая, — хитро оглядываюсь и ныряю в салон. — Коварная!

Через десять минут дороги Артур неожиданно признается:

— А я веду дневник.

— Что?

— У меня уже несколько толстых тетрадей исписано, — едва заметно хмурится. — Сижу вечерами и пишу. И знаешь, я много о себе не знал. Жил себе, не задерживал внимания на многих моментах, не обдумывал их и не размышлял над множеством вопросов.

— Ты такими темпами мемуары напишешь, — разматываю шарф.

— Они будут очень занудными, — Артур вздыхает.

— А я бы почитала, — кошу любопытный взгляд, — ты же обо мне тоже пишешь?

— Пишу.

— Сравниваешь мои глаза с бездонным океаном, в котором хочешь утонуть?

— Я такой предсказуемый?

— Значит, сидишь ночами, ждешь звонка и пишешь в дневнике? — отвечаю вопросом на вопрос. — Страдаешь?

— Нет, не страдаю, — Артур смеется. — Скучаю, да, но не страдаю. Хочу, чтобы ты была рядом, однако я все равно мыслями с тобой… нет… с вами… уже с вами. Я вам даже желаю спокойной ночи.

— Мыслями быть рядом, — тихо говорю я, задумчиво вглядываясь в темноту за окном. — И, кстати, про белую клубнику… Она вчера была моим поздним ужином. Случайно на глаза попала в магазине. Зашла за молоком, а вышла с двумя коробочками клубники и дикими от счастья глазами. Ты все еще следишь за мной? — перевожу усталый взгляд на Артура. — Да?

— Нет, — он хмурится. — Не слежу, Вита. Честно. Я понял, что это ерунда нездоровая. Так что, нет, не слежу.

Глава 55. Их еще не хватало

Позади нас сигналит и подмигивает белый внедорожник. Артур хмурится, а мне холодно от нехорошего предчувствия. Мы сегодня доедем до пункта назначения?

— Тише, — Артур напряженно улыбается и съезжает в парковочный карман.

Белый внедорожник за нами. Тормозит, распахиваются задние дверцы, и из него выползает Алина Воронцова и блондинка постарше в коротком норковом полушубке.

— Их еще не хватало, — ворчу я.

Они мнутся, и из машины выскакивает грузный мужик, от злобного взгляда которого мама и дочка дергаются и глаза тупят.

— Сиди в машине, — Артур отстегивает ремень безопасности.

— Нет, — качаю я головой и сурово вглядываюсь в его удивленное лицо. — Ты берешь на себя Воронцова, а я его женщин.

— Там еще водитель, — кидает беглый взгляд в зеркало заднего вида.

— Ладно, и водителя на себя беру, — решительно киваю.

Артур секунду молчит и смеется. Покидаем машину, обмениваемся недружелюбными взглядами с Семеном Юрьевичем, позади которого молчат и тупят глазки Алина с мамой.

— Семен, ты понимаешь, что усугубляешь ситуацию, — Артур делает шаг. — Никаких личных встреч, только через адвокатов.

— А ну, — Семен Юрьевич зло оглядывается на Алину и супруги, — вперед. Чего встали?

— Семен, — повторяет Артур.

— Слушай, — глава семейства тоже делает шаг. — У меня тут воспитательный процесс двух идиоток. Ясно? Адвокаты адвокатами, а этим… — вскидывает руку на Алину и жену, — этим я еще надеюсь хоть чуток вправить мозги.

— Примирения не будет, — подаю я голос. — Я понимаю, что вы хотите себя попробовать в качестве депутата…

— Да я уж как-нибудь это переживу, Вита, — Семен Юрьевич переводит на меня злой взгляд. — Да, неприятно, однако проблема даже не в этом. Капризы Кабана Младшего могли бы мне сыграть на руку со сделками его отца. И эти две курицы пошли вразнос, потому что я не был намерен рвать деловые отношения с Кабаном. Оскорбились, возмутились, что я не стал защищать честь дочери, и устроили весь этот цирк втихую от меня! Я подозревал, что в моей семье не очень умные женщины, но не настолько же!

— Пап…