Измена. Право на любовь

— В бессилии перед тобой я хотел тебя лишь напугать, ведь я сам был напуган, — пожимает плечами. — Я облажался и хотел, чтобы ты… я не знаю как правильно выразиться… поддержала меня? Во что бы то ни стало была со мной? Чтобы ты разгребла все то дерьмо, которое я натворил? Да, скорее последнее, а ты отказалась. И меня это взбесило.

— И что бы вышло в итоге?

— Ничего хорошего. Я не желал брать ответственность за свои поступки… И не только за них. Я не желал ответственности за свою жизнь, за свою жену и даже за отношения с родителями, которые меня воспитали, — отводит взгляд вдаль. — Взять ответственность — это заглянуть прежде всего в себя, расставить ориентиры и работать над собой. Работать, работать и работать. До самой смерти держать себя в тонусе и помнить, что тебе дорого и вести борьбу с самим собой, — переводит взгляд на меня. — Я в какой-то момент решил не бороться со своим демоном, и я отдался ему во власть. У него все просто. Быть уродом очень легко. Уроду не больно, урода не задеть, урод всегда прав, но вокруг него много несчастных людей. И я не хочу быть им, Вита. Я уже им был, и я оглядываюсь на него и мне страшно. С таким человеком я бы не сел за один стол. И самое забавное, что тот урод не был бы счастлив, потому что, как ни странно, он все равно жаждет любви, пусть и не заслуживает ее.

Замолкает на несколько секунд и вновь смотрит на меня:

— И претвори я свои угрозы в жизнь, то для тебя ничего бы кардинально не поменялось. Ты бы осталась собой, а я бы перешагнул ту грань, за которой меня не ждал бы этот разговор. Не ждал бы чай с лимоном и сосновыми иголочками и дикий восторг, что все же сумел до них допрыгнуть. Не было бы этого, а значит не было бы и жизни, которая, оказывается, состоит из важных мелочей, которые согревают сердце.

Подходит ко мне, заключает в объятия и прижимается щекой к моему виску. Время замирает, и меня окутывает густой и теплый аромат древесной коры и терпкого чабреца. Несколько секунд уютных объятий, и к горлу подкатывает резкий ком тошноты.

— Меня мутит…

— Я понимаю, — шепотом отвечает Артур.

— Нет, ты не понял… — отшатываюсь и кидаюсь прочь. Через несколько шагов меня накрывает болезненными спазмами, и я едва успеваю собрать волосы.

— Чаю? — обеспокоенно спрашивает Артур.

— Воды… — сипло отзываюсь я, — а чай потом. А еще я, — жалобно всхлипываю, — а еще я хочу жирный прежирный бургер. Аж в глазах темнеет.

Глава 50. Мы изменились

— А мне можно бургер? — с сомнением смотрю на аппетитную башенку из булочек, жирных котлет и овощей. Рот полон слюней. — Вдруг нельзя?

Артур лезет в телефон, внимательно что-то читает и поднимает серьезный взгляд:

— Можно, главное — не злоупотреблять.

— А что значит не злоупотреблять? — я хмурюсь.

— Если ты будешь питаться только фастфудом, то это и есть злоупотребление, — Артур прячет телефон в карман.

Мы сидим в пустой забегаловке у одной из заправок. Артур стребовал у испуганной девицы за стойкой обещание, что бургер будет вкусным, а после побеседовал и с сонным парнишкой в поварском колпаке. Судя по тому, как он сразу взбодрился, то Артур пообещал щедрые чаевые за бургер и приправил все угрозами.

Решительно натягиваю тонкие перчатки на руки, и подхватываю непростительно огромный и сочный бургер, а потом перевожу взгляд на Артура, который сидит с одной чашкой кофе.

— А ты?

— Я не хочу, — улыбается уголками губ. — Я не голоден.

— Зря ты отказываешься, — делаю вдох и вгрызаюсь в бургер, который, кажется, немного сладковатый.

За стойкой замер бледный повар, а у меня мозги отключаются от реальности под волной ярких и сочных вкусов, которые переплетаются с пряным жиром и пышным тестом. Я не стесняюсь и аж мычу от удовольствия, прикрыв глаза.

Через несколько жадных и больших укусов я возвращаюсь в реальный мир и вижу Артура, который странно как-то на меня смотрит. Зрачки расширены, не моргает и шепчет:

— Вкусно?

— Да, — отвечаю ему тоже шепотом. — Я могу поделиться, — протягиваю бургер, — кусай.

— Я не голоден.

— Кусай, — сердито отзываюсь я.

Артур поддается в мою сторону и кусает мое жирное и сочное подношение. Отпрянув, жует и вытирает губы салфеткой.

— Ну? — спрашиваю и ожидаю восторга, будто это я приготовила бургер.

— Вкусно, — проглатывает он и опять смотрит на меня, как завороженный.

— Больше делится не буду, — вредно отвечаю я и голодно кусаю свой поздний ужин под тихий смех Артура.

Через десять минут я откидываюсь на спинку диванчика, обтянутого красным дермантином и тяжело вздыхаю.

— Отпустило? — Артур делает глоток кофе.

— И ведь сейчас все наружу полезет, — откидываю запачканную салфетку и снимаю перчатки. — Это так несправедливо.

— Что именно?