Измена. Право на счастье (СИ)

Смысл идти дальше, если он меня отвергнет?

– Чего ты застыла? Пошли, – берет за руку, которой не держу порванное платье на груди, и ведет за собой, но я упираюсь. – Мил, что не так?

– Ты хочешь детей? – не могу спросить в полный голос, слишком больно, поэтому с губ срывается хриплый шепот.

– Разумеется. Хотя бы двоих.

– Мне лучше уехать, – вырываю свою ладошку, и сразу дыра в груди возвращается, та, которая поселилась в тот день, когда я потеряла ребенка.

– Мил, не начинай. Прошу тебя. Мы поговорим и все решим. Не бойся. Я не такой, как сама поняла кто. Если ты пока не готова, подождем.

Да, Господи, нет! Отрицательно качаю головой, и он недовольно поджимает губы.

– В чем дело? – чуть порыкивает в мою сторону.

– Нам лучше все закончить. Не мучь меня. Отпусти.

– Мила, пока ты не объяснишься, не уйдешь. Хочешь свободы, я ее дам, но сначала назови хоть одну причину, почему я должен это сделать. Нас тянет друг к другу, мы повернуты друг на друге. Почему ты упрямишься?

– Я не смогу дать тебе то, что хочешь.

– Бред. Ты можешь дать мне все. Любовь, заботу, тепло, вдохновение, большую семью. Все! Этого достаточно.

– Я не дам тебе семью, – пячусь назад, не могу сказать это. Не могу. Страшно.

– Да почему? Ты просто трусишь. Признайся в этом. Но я вытравлю из тебя этот страх, хочешь ты того или нет. Поняла меня? Я не отступаю и беру то, что хочу. И ты…

– Я не смогу родить! – осекаю его резким криком на полуслове, от чего он теряется.

– Повтори, – с неверием переспрашивает, а из меня словно жизнь выбивают, ведь так страшно признаваться в этом тому, с кем хочешь быть.

– У меня никогда больше не может быть детей, – говорю, и соленые дорожки вновь бегут по лицу.

Глава 15

Милана

Дамир смотрит на меня и не моргает. Такого напряжения в его взгляде я еще никогда не видела. В нем не было злости, в нем было отчаянье человека, который чего-то хочет, но это что-то с изъяном. Лучше все сказать сейчас, чем потом. Так будет легче и мне, и ему.

Но так хочется, чтобы остановил, не дал уйти. Только в глазах цвета грозового неба муки выбора, а я не хочу, чтобы он мучился. Слишком дорог стал.

– Мне лучше уйти, – шепчу пересохшими губами, и Хасан отмирает.

– Да, – всего одно слово, от которого внутри все обрывается.

Так грузно сказано, но так правильно. Хоть у кого-то из нас хватило сил не погружаться туда, где будет царить отчаяние и боль.

– В ванну. Дверь вон, сейчас принесу что-то из своих вещей, – показав на нужную дверь, он разворачивается и начинает уходить. – Можешь пока душ принять, я положу вещи на подставку, – уже на ходу договаривает, а я не верю в услышанное.

Мне точно не показалось, и он отправил меня принять душ, а не на выход? Хлопаю глазами и, кажется, дышу через раз. Он не мог это сказать.

– Дамир? – зову его, мне нужно убедиться, что не ослышалась.

– Что? – не оборачиваясь, говорит.

– Ты разве не слышал, что я сказала? – Хасанов тяжело вздыхает, и, развернувшись на пятках, быстро подходит, прижимая за талию к себе.

– Слышал, маленькая моя, – целует в макушку, и я невольно прижимаюсь к его груди. – Но это ничего не меняет. Мы обо всем поговорим, и ты все расскажешь. Не бывает безвыходных ситуаций. Ничего не бойся. Просто тебе нужно успокоится, да и мне взять себя в руки, чтобы не сорваться прямо сейчас и не добить твоего бывшего.

Последние слова сказал со всей серьезностью, отчего даже страшно стало. Не за Кирилла, нет, за Дамира. Он ведь и правда может это сделать, а мне не хотелось бы, чтобы у него были проблемы. Стоим так несколько минут, согреваясь теплом друга, и немного успокаиваясь. Только почему-то мне кажется, что Дамир делает лишь видимость, и после сегодняшнего разговора расслабится он не скоро.

– Беги, я пока дела улажу, и весь твой, – подталкивая в спину, отправляет меня в ванну.

Не сопротивляюсь. Мне и правда хочется смыть с себя прикосновения бывшего мужа, а вместе с ними и воспоминания сегодняшнего дня. Кир ведь никогда таким не был. Столько одержимости, желания подчинить, отчаяния ни разу не видела.

Не могу поверить, что Кир мне сказал правду о том, что отправил сестру избавляться от ребенка. Хочется верить, что все же хоть капелька человеческого в нем есть. Да и Карина, какой бы ни была, не заслуживает подобного. Жизнь итак ее накажет, уже наказала, связав с мерзавцем. Надеюсь, все обойдется, и она сохранит маленького.

Смотрю на себя в зеркало, и становится противно. Растрепанные волосы, на щеке проступает синяк, да, похоже, работу прогулять все же придется, не могу же я такой «красивой» прийти. Про разорванное белье и синяки на запястьях вообще молчу.

Теперь понятно почему Дамиру нужно успокоиться. Будь я на его месте, тоже дралась бы до последнего, защищая свое. Если бы мне кто-то много лет назад сказал, что столкнусь с подобным – не поверила бы ни за что в жизни. Но вот она, суровая реальность.