Измена. Право на сына (СИ)

Вот она и решила меня всего и лишить. Мужа, сына и бабули. Думается мне, она прекрасно поняла, что Макар не станет со мной вальсировать при разводе и не отпустит с Темой, если я решу уйти, и не просто так она облила меня помоями при уходе. Хлестнула по гордости в стремлении спровоцировать на побег в диких и неконтролируемых эмоциях. Вот гнида. Сама пугаюсь своей злобе и медленно выдыхаю.

— Уля.

— Что?

— Она же к тебе за помощью пришла, — причитает бабуля, и закрываю глаза. — Я же всегда вас учила, что нужно обиды прощать. Да, она, может быть, обижала тебя в детстве, но она же ребенком была. И ей было сложнее __ Она же была старше и…

— Всхлипывает, — и для нее уход мамы был большим ударом. Теперь и ты отказываешься от нее, а ей очень нужна семья Я уже старенькая, Уля, понимаешь.

— Если я и поставила ей синяк, то было за что, — едва слышно отзываюсь я. — Ты у нее лучше спроси, почему я так поступила.

— Она сказала, что ты в последнее время сама не своя. Скандалишь, на мужа набрасываешься.

— Вот как, — невесело хмыкаю я

— И к Темочке отказываешься подходить.

Я не могу сдержать короткий смешок. Видимо, в жалобах Жанны я скинула на нее сына, дом и бегаю тут в послеродовой депрессии неадекватная и дикая истеричка.

— Уля, и кидаться подобными обвинениями.

— Какими? — сажусь за стол и подпиваю лоб кулаком.

— Даже говорить о таком грешно.

— Ну ты намекни.

— Ты ведь сама знаешь.

— Неа.

— То, что она виды имеет на Макара. Тебе не стыдно?

Я рот открываю. Вот и мне прилетело тебе не стыдно?, и я не знаю, как реагировать. Плакать или смеяться? И вот сейчас я реально готова орать в трубку, но вместо этого едва слышно говорю:

— вот это да.

— И тебе не против своей сестры надо идти. Это Макар ее.

— Договаривай.

— Ловил по углам, — бабуля повышает голос. — Она же тебе пыталась сказать. Он ей угрожал, запугивал.

Какова вероятность, что у бабушки проявились первые признаки старческого маразма? Я могу только так объяснить то, что она верит Жанне.

— Она сейчас рыдает в ванной, Уля. ЕЙ страшно. Она его боится, потому что он обещал.

— Да кому она нужна? — внезапно огрызаюсь я. — Сама тут бегала задницей и сиськами светила!

— Прекрати!

Я скидываю звонок и флегматично смотрю на осколки и лужицы чая на полу. За окном солнце, птички заливаются трелями, а ноги мерзнут. Что я сделала Жанне, что она сейчас уничтожает мою жизнь и давит меня, как таракана? Зависть? Чему завидовать? Неверному мужу, который не любит и использует меня? Разве ее бы устроил такой вариант или же за деньги она была бы готова все это терпеть.

Нет. Терпеть бы она не стала, но и убегать тоже. Она бы выкрутила все происходящее в свою пользу. Или попыталась бы. Вот она всячески хитрит, пусть и не совсем удачно. Тошно, голова болит, и я лишена возможности махнуть хвостом и убежать. Я понимаю, что должна сейчас подчиниться Макару, робко затихнуть и обдумывать план своего спасения из замужества, но проглотить сегодняшнее утро и принять на время условия его игры... Мерзко, мерзко, мерзко!

Несколько минут гипнотизирую осколки. Не стану их убирать. Не хочу и не буду.

Встаю и плетусь прочь из кухни, медленно массируя голову кончиками пальцев.

Лишь бы не сойти с ума. Надо выждать, если нет сейчас возможности дать бой Макару или скрыться от его власти где-нибудь в другой Вселенной вместе с сыном.

Глава 7. Это разговор не для ушей Артема

— Бабушка твоя звонила.

Я молча кладу руку на живот Темы, который лежит в автолюльке и вертит в ручках резинового голубого бегемотика. Макар кидает беглый взгляд на зеркало заднего вида. Сколько в нем злости. Вероятно, бабуля и на него вылила ведро обвинения, что он домогался Жанны.

— Опередила тебя сестричка в жалобах на меня, да?

— Если жаловаться кому, то только тому, кто может помочь, — тихо отвечаю я. —Толку-то плакаться бабушке, которая ничего не сделает кроме причитаний?

— Да там такие причитания были, — Макар хмыкает — Мы с тобой два моральных урода.

— Было ожидаемо, что и меня зацепит. Как говорится, с кем поведешься.

Я таки не поплакала, как следует. Не порыдала в одиночестве. Слезы застыли где-то над сердцем в острые осколки льда и влились в пищевод и желудок. И не сглотнуть их.

— И я бы на ее месте не кидался такими обвинениями, — холодно продолжает Макар. — Вряд ли Жанна будет о ней заботиться и искать специалистов, когда придется сиделку нанимать.

От упоминания имени сестры к горлу подкатывает ком тошноты. Почему бы Макару не помолчать? Неужели он считает, что у меня есть желание вести с ним сейчас диалог после произошедшего?

— С родственниками тебе, конечно, повезло.

— Ты же это сразу понял, раз я с тобой сейчас еду в одной машине.

Тема грызет бегемотика и косит на меня глазки. Улыбается, когда я перевожу на него взгляд, смущается и фыркает. Он такой миленький в рубашечке и брючках, что я на несколько секунд забываю о Макаре. Красавчик такой Всегда умиляла одежда для малышей, которая копирует взрослый стиль. Вот прям джентльмен, и придется изловчиться, чтобы поменять ему памперс, но красота требует жертв.