Измена. Предателей не прощают (СИ)

- Хочу! - восклицает Елизавет Ивановна, - Но за то, что ты пекла буду ругаться.

- Не ругайтесь, пойдемте чай пить, - я опускаю ноги на мягкий ковер, - или шоколад? Пока Давид Григорьевич не приехал.

- А он еще тут зачем? – изумляется Елизавета Ивановна, догоняя меня у входа в кухню.

- Не знаю, – задумчиво отвечаю я, - Леша сказал, что он хотел со мной поговорить.

- Угу, поговорить, - фыркает Васина бабушка и поджимает губки.

Я бросаю взгляд в окно и вижу, как Степан открывает ворота. Во двор заезжает знакомая белая машина.

- О, а вот и он, – киваю на улицу, - надо достать три чашки.

- Обойдется твой бывший свекр и без твоих пирожков, - цедит сквозь зубы Елизавета Ивановна, - Вот еще! Хорошие продукты на него переводить.

- Вот тут вы не правы, - мягко говорю я, поглаживая ее по плечу, - Давид Григорьевич всегда ко мне хорошо относился.

- Яблоко от яблоньки, - вздыхает она, - ну вот посмотрим, что ему надо, а там и решим, поить чаем или нет.

- Марина, птичка? - доносится зычный голос из коридора.

Я выхожу на встречу Давиду Григорьевичу. Мы пару минут молча смотрим друг на друга. Моих губ касается грустная улыбка. Не знаю, как он относится, что я живу в другом доме. Мы не разговаривали с ним со встречи в ресторане. И тогда не общались лично и минуты.

- Я так рад, что с тобой все хорошо, - вдруг тепло говорит он, - можно я обниму тебя?

Я робко подхожу к свекру, и он заключает меня в сильные объятия. Мы стоим с ним коридоре, и я чувствую, что от него не исходит ни зла, ни угрозы. Только тепло. Но зачем же он тут? Что хочет мне рассказать?

- Кх! Кх! - слышу я за спиной и резко оборачиваюсь.

- Здравствуйте, Давид Григорьевич.

Елизавета Ивановна выплывает из кухни, как истинная хозяйка дома.

- Это Елизавета Ивановна, - представляю я ее, - мама Алексея.

Давид Григорьевич расплывается в улыбке.

- Рад! Очень рад знакомству! Позвольте? – он подходит к ней и кажется хочет поцеловать ее руку.

- Ой, да бросьте, не в девятнадцатом веке живем, - мама Леши демонстративно выдергивает руку, но кажется она немного смущена.

- Пойдемте в гостиную, - пытаюсь я замять неловкую ситуацию.

Давид Григорьевич проходит за мной в комнату, и Елизавета Ивановна садится на диван рядом и берет меня за руку.

- Ну я же не оставлю нашу девочку вместе с вами! – отвечает она на немой вопрос.

- Как вам будет угодно. – разводит руками Давид Григорьевич и мягко опускается в кресло.

С минуту он рассматривает меня с легкой улыбкой, затем достает из внутреннего кармана пиджака свернутые в бумаги:

- У меня к тебе, птичка, долгий и интересный разговор, - начинает мой свекр.

Спустя примерно час, когда я уже стою у окна, задумчиво кручу документы на квартиру, и выписку с моего счета, Елизавета Ивановна выдает:

- А хотите чаю, Давид Григорьевич?

- С удовольствием, Елизавета Ивановна.

- Я вас догоню, - бросаю я им в след и снова опускаюсь на диван.

Собираю влажные бумажные салфетки. Елизавета Ивановна так почувствовалась от всего нашего разговора, что пару раз пустила слезу.

А сколько раз она возмущенно вскрикивала, про то, что я жила все эти годы с подлецом!

Ну, а когда вскрылась правда, что Глеб приемный сын Давида, тут даже я не выдержала и взялась за платок. Столько горечи было в словах моего свекра.

Надо ли говорить, что появление документов на жилье привело меня в шок! А когда я увидела цифры на счете в банке, я вообще, кажется, потеряла дар речи.

Я кладу документы на маленький стеклянный столик рядом с диваном. Да уж… Сказать, что за один месяц моя жизнь поменялась на сто восемьдесят градусов – это нечего не сказать.

- Марина! Птичка! Мы ждем тебя.

Я задумчиво бреду на кухню, обдумывая все свои мысли.

- Держи, я налила тебе зеленый, как ты любишь. Или тебе сварить шоколад? – хлопочет Лешина мама.

- Да, ты подумай в серьез, о том, чтобы открыть собственную школу. – продолжает свою мысль Давид Григорьевич, - С арендой я тебе помогу, учителей ты подберешь.

- Ну в ближайший год, Мариночке точно будет не до того.

- Что так? – удивляется свекр, - неужели Алексей будет против, чтобы ты начала свое дело?

- Конечно, нет! - Елизавета Ивановна садиться рядом и обнимает меня за плечи, - но малыша надо же на ножки хоть поставить! А там можно и за школу браться.

- Погодите, - ставит чашку Давид Григорьевич, - какого малыша?

Глава 48. Марина

Давид Григорьевич опускает чашку на стол и смотрит на меня.

- Ой! – круглые испуганные глаза Елизаветы Ивановны замирают на моем лице.

- А вам разве Глеб нечего не сказал? - удивляюсь я, - Или Изольда Марковна?

- Нет, - медленно тянет свекр, – не сказали. Я же поругался с ними у больницы в тот день. Ну, когда ты в себя пришла. И съехал в другую гостиницу. К телефону неделю вот не подхожу. Разбираюсь с документацией по заводу… Подождите-ка…

Он смотрит то на меня, то на маму Лёши.

- Вы хотите сказать, что ты и Алексей…

- Нет, - сразу перебиваю я и качаю головой, - я и Глеб. Я жду ребенка от Глеба.

В кухне воцаряется тишина.

- Ох! – рука Давида Григорьевича летит к вороту рубашки.

- Что? – резво подскакивает Елизавета Ивановна, - душно?