Измена. Сбежать от любви

Он берёт меня властно. Жёстко и ритмично вбивается с громкими шлепками. Будто заявляет свои права на моё тело, меня. Кричу до срыва голоса. Кричу, как никогда раньше. Впиваюсь ногтями в его спину и с силой стискиваю, будто боюсь оторваться от него и потерять связь наших тел. Он же решает сменить темп и теперь то быстро меня трахает, то вытаскивает член, чтобы ударить им клитору и снова войти внутрь. Делает так несколько раз. Из меня вытекает какое-то нереальное количество смазки. Она стекает вниз и оставляет мокрое вязкое пятно на постельном белье. Меня уже конкретно кроет. Разум затуманен. Стремительно несусь к своему пику.

— Глеб, сильнее! Ещё сильнее хочу! — требую, будто в предсмертной агонии.

Он улыбается, качает головой и наращивает темп ещё сильнее. Всё! По телу раздаются спазмы, и меня повторно окатывает волной дрожи и сокращения влагалища, после чего Он резко вытаскивает член и изливается горяченной спермой мне на живот, грудь, постель. Тяжело дышит, но с абсолютным умиротворением и счастьем на лице.

— Белова, ты пиздец какая! — падает сбоку от меня и накрывает предплечьем глаза.

Так и лежим, сил на то, чтобы встать и пойти в ванную, совершенно нет. Мы просто засыпаем.

Позже открываю глаза оттого, что меня слепит свет луны из окна. Понимаю, что сейчас глубокая ночь, и быстро вскакиваю в постели.

— Глеб! Глеб, просыпайся, моя мама должна прийти сейчас, — трясу его, чтобы разбудить.

— Она не придёт, — бормочет сквозь сон.

— Эй? Глеб, я серьёзно, одевайся скорее!

— Ян, не мороси! Я сегодня отвёз твою маму на базу отдыха. Заберу её завтра. Мы уже договорились обо всём. Я спать хочу, ложись уже.

— Я думала, они в ресторанчике будут, — в замешательстве, говорю.

— Там что-то переигралось, круглая дата вроде. В общем, решили шикануть и уехать на базу отдыха. Я лично её отвёз, говорю же.

— Понятно, — неуверенно бормочу и потихоньку сползаю с кровати, — Пойду тогда приму душ.

Через пару минут Миронов тоже заходит в ванную, подходит и забирает из моих рук губку, начинает меня мыть. Это покажется глупо, но во время секса у меня практически не было стеснения, всё было на каких-то звериных инстинктах, в порыве, в моменте. Сейчас же, не знаю, куда себя деть, как нам дальше себя вести по отношению друг к другу, что вообще будет? Сейчас я уже не такая смелая и по факту: горю от смущения.

— Давай я сама домоюсь.

— Не-а и вообще зря мылась. Сейчас на второй заход пойдём.

Вытаращиваюсь на него во все глаза, отбираю губку и начинаю шоркать себя с каким-то остервенением.

Из ванны выхожу первой, переодеваюсь и ставлю на кухне чайник. Наливаю по чашке чая, ставлю вазочку с печеньем. Минуты через три Глеб выходит в одном полотенце вместе с облаком пара. Зависаю на нём, разглядывая тело, каждый мускул, каждую венку.

— Иди сюда, — манит рукой к себе.

Мотаю головой, опускаю глаза на стол и бесцельно сдвигаю чашку с чаем.

Миронов подходит, молча поднимает меня и перекидывает через плечо. Я тихонько вскрикиваю и колочу его по спине. А он в ответ сдвигает ткань шортиков вверх и закусывает мою попу.

— Глеб, ну, отпусти меня! — шиплю, так как боюсь, что криком могу разбудить соседей, хотя, думаю, они и так все слышали

— Отпущу после того, как ты словишь ещё пару оргазмов.

Отпустил он меня только в пятом часу утра. Когда ни у кого из нас сил уже не осталось… Мы просто провалились в пустой и тёмный сон. Но уже в десять утра мы одновременно проснулись от звука бьющегося стекла.

Глава 24

Яна

В дверном проёме комнаты стоит мама и ошарашенно смотрит на нас. Под ногами у неё разбитая банка домашнего вишнёвого компота. На полу растеклась красновато-бордовая лужица, и от её вида становится не по себе, словно это и не компот вовсе, а чья-то кровь.

Мы с Глебом абсолютно голые, и одеяло это не особо скрывает. Да и хаотично разбросанная на полу одежда позволяет дорисовать всю картину того, что тут происходило.

— Яна, это что ещё такое? — дрожащим голосом, полным непринятия увиденного, говорит мама. — Я не понимаю…

— Мам, всё не так, — испуганно скулю.

— Как не так? Яна, ты что натворила? — она прикрывает лицо руками и всхлипывает. — Разве мы так тебя воспитывали? Боже… Боже, что же ты, дочка…

— Ма! — выкрикиваю и сама заливаюсь слезами.

Всё горит от стыда. Ну почему это происходит именно со мной, именно так? Как глупо всё…

— Тамара Игоревна, пожалуйста, позвольте нам одеться, и мы спокойно поговорим, — с серьёзным видом говорит Глеб.

— О чём мы поговорим? Глеб, мне с тобой говорить не о чем! — с отвращением на лице цедит мама. — Как тебе не стыдно? Это замужняя женщина! Более того, супруга твоего непосредственного начальника! А вы в постели шоркаетесь, как какие-то… Тьфу ты! — махает рукой и уходит в сторону кухни.

— Ян? Ты как? — после того, как мама выходит, спрашивает Глеб. Кладёт мне на плечо руку и немного поглаживает, убирает всклокоченные волосы и целует за ушком.

Дёргаюсь, как ошпаренная, быстро вскакиваю с кровати и начинаю одеваться, попутно кидая ему вещи.

— Собирайся скорее и уходи, — говорю тихо, чтобы мама не услышала.