Измена. Свадьба дракона (СИ)

— Но почему?! Если возможно создание артефакта, не берущего плату со своего владельца, то умозрительно возможно и создание артефакта, не оставляющего следов!

— Конечно, — нир Байлок одобрительно кивнул. Для него наш разговор продолжал оставаться околонаучный дискуссией, тогда как для меня он был путеводной нитью в кносском лабиринте. — Теоретически живое существо может скрыть следы применения магии своим биофоном. Но только теоретически. Знаешь, почему артефакты делают из неживых вещей? Магия плавит их, тогда как живое существо не в силах вынести этой боли. Поэтому артефакты вкладывают в кольца, чаши, книги и даже дома, но не вкладывают в кайранов, собак, кошек и мышей. Даже в элементарное растение невозможно вложить магию, ибо и оно сопротивляется боли. Боль создания артефакты плавит металл, что уж говорит о слабой мыши. Поэтому нет, маленькая вея, создать темный артфакт, не оставляющий следов, невозможно.

Надежда погасла.

У меня было множество колец, но мышей не было. Но не могла же я терять память на пустом месте? Было что-то. Что-то нашел Клавис в одном из военных походов — нечто, способное управлять человеческой волей. Я просто пока не знаю что. Но узнаю. Я собираюсь выжить во чтобы то ни стало.

— Мы слишком отвлеклись, а ведь у нас осталось всего четыре часа до завершения. Как много ты знаешь о плетениях?

С трудом отключив тревогу, я погрузилась в занятие.

— Наверное все, я читала труды магистра ниры Леяш, да и плела много. Но браслеты, ни ткань, ни полноценные амулеты не бралась.

— Три основных плетения?

— Велла, весте, валдок.

— Типы сложения нитей?

— Перекрест и производные от него. Двойной перекрест, тройной и многослойный, но я пользовалась тройным, он удобен для браслетов.

— Прекрасно, девочка, прекрасно… Необыкновенный талант, удивительный…

Меня сроду столько не хвалили, разве что в процедурной после особенно болезненных манипуляций — мол, умница, сожми зубки и терпи. Я даже встряхнулась.

— Разве плести начинают не с малых лет? Слышала, драконов воспитывают сызмальства в той магии, что выпала ему на роду.

Нир Байлок жестко перехватил мой взгляд и по-волчьи обнажил белый крепкий клык в усмешке.

— Плетут. Да только нить у них рвётся, не слушается, так и норовить спутать вилле с весте, а постичь валдок удается единицам. Нить, она любит нежную, тонкую работу, любовь она любит, а драконы любят только побеждать. Лезут, горячатся, ни грамма смирения. Твой же дар в тонкости применения. Я покупал твои браслеты, и если бы не знал, что их делала юная девочка, поспорил бы на собственный хвост, что их плела сама Леяш.

Я бы с радостью покраснела от похвалы, но вкрадчивый, мягкий, как кошачья поступь голос навевал на меня оцепенение. Как под гипнозом я наклонилась ближе, жадно слушая нира Байлок.

Он первый дракон, который дал мне меня. Услышал. Рассказал.

— Во мне было меньше магии, — наконец, призналась, и стало легче. Отпустила тяжесть, давившая на сердце. — Я попала в аварию, и один старик…

И я рассказала всю историю сначала: про старика, про теплую дрожь, прошедшую по телу вторым кровотоком, и даже про знакомство с Рейнхардом.

— Вот как… — нир громко забарабанил пальцами по столу, и жестко сказал: — Об этой истории никому не слова, я сначала сам все проверю. В обиду тебя не дам, девочка, уж слово мое крепко, а только своего человека мой дракон защитит.

Я устала привалилась к спинке стула и закрыла глаза, стараясь пресечь подступивший к горлу всхлип. Нир Байлок единственный, кто не требовал у меня объяснений, оправданий и принимал мои слова, как должное, верил мне, и это было на удивление приятно. Просто я хотела, чтобы таким человеком стал Рейнхард.

В себя меня привел громкий хлопок.

— Ну-с, юная вея, заканчиваем разговоры и приступаем к настоящей работе. Мы ещё покажем на что способна гладкая вея без чешуи и пламени.

Смешок вырвался из губ непроизвольно и спустя миг я уже вовсю хохотала под довольным взглядом нира Байлока.

Думаю, это была сознательная разрядка перед предстоящим трудом, потому что оставшиеся четыре часа я сидела согнувшись над потоком, крепившемуся к артефакту, и пыталась составить, если не простейшую вилле, то хоть какую-то загогулину. Это не послушные нити, напитанные силой. Сильный живой поток, упрямый и тонкий, как стебель овсянницы, гибкий, но скользкий, с характером. Он вырывался из рук, стоило скользнуть в голову любой посторонней мысли.

Я начинала понимать драконов, которые «горячились» по словам нира, я сама была близка к бешенству, но каждый раз глубоко вдыхала и заставляла себя начинать сначала.

— Довольно на сегодня.

С трудом разогнувшись я уставилась на нира Байлока, словно пытаясь понять, откуда я здесь. Работа с живым плетением ввела меня буквально в транс, заставив позабыть о полутемной, словно выпавшей из времени комнате, о горьком разговоре, странностях собственной магии и даже о визите вейры Марите. Спина нехорошо ныла, слезились глаза, а пальцы ещё шевелились, пытаясь поймать хвост потока.

— Тогда… я свободна?