Измена, сыск и хеппи-энд

— Догадываетесь, о чем пойдет речь? — спросил Смоковник своих сотрудников, которые расселись вокруг черного стола. Сотрудники выгнали на лица привычные открытые улыбки. Издали можно было решить, что компания собралась закусить. Но ничего подобного не предвещало присутствие консультанта по этике Сидоровой, которая примостилась на краешке стула. Она была так воздушна, что, казалось, сквозь нее просвечивают стены, шкафы и заместитель Смоковника Сергей Гусаров. Этот способный администратор был злой карикатурой на Смоковника: такой же молодой, инициативный, рьяный, в таких же голубоватых рубашках, он сроду в штате Мэн не стажировался, цвет щек имел серый, черты лица противные, к тому же в его груди асимметрично выдавалась какая-то ненужная кость. Оба молодых человека у наиболее нервных сотрудников отдела вызывали тупой суеверный ужас.

— так, эта встреча назрела. В отделе участились прецеденты нетерпимого отступления от стандартов делового поведения, — сказал Смоковник и демократично отвалился на спинку кресла. Улыбающийся персонал отдела напрягся. Елена Ивановна непроизвольно набросала в своем блокноте окошко в клеточку. Наталья Горенко, у которой больше всех рыльце было в пцшку, порозовело, и на ее щеках проступила гусиная кожа. Не выдержал напряжения минуты и Виталий Ефимович. Он схватил с погребального стола бутылку минералки и обрушил шипящую влагу на свою изжогу, которая, похоже, воспламенилась до небес.

— Назвать факты? — сощурился Смоковник.

— Конечно! У меня, например, всегда все в порядке, — вдруг нахально затараторила Наталья. — Документы вовремя передаются на регистрацию, адаптируются для консультативного отдела…

— Стоп! — прервал ее Гусаров, голос которого тоже был много неприятнее Смоковниковского. — Осторожнее с подобными заявлениями! Только на этой неделе вы дважды опоздали, к тому же принимали пищу на рабочем месте.

Наталья не сдалась:

— Принимала. Я не успевала с анализом нового сегмента!

— Не потому ли, что усердно вели личные беседы по служебному телефону?

— Я? Да никогда! Я говорю только с клиентами.

— Неужели вчера ваш сын не читал вам по телефону таблицу умножения на шесть, заданную ему к среде? Разве он — наш клиент? А ваша подруга? Та, что очень долго втолковывола вам рецепт голубцов с перловкой?

— О! Вы шпионили! — презрительно прошипела Наталья.

Смоковник леденяще улыбнулся:

— Фирма оставляет за собой право прослушивать телефонные разговоры на рабочих местах. Надо же нам знать, насколько профессионально вы общаетесь с внешними и внутренними клиентами. И вдруг мы нарываемся на голубцы! С таблицей умножения!

Прозрачная Клавдия деликатно заметила:

— Разве здесь есть предмет для обсуждения? Всё личное мы оставляем за порогом фирмы. Но иногда личное проникает в святое Святых! Вчера произошел неприятный инцидент: неизвестная пожилая дама непонятным образом выскользнула из отдела работы с клиентами. Она была обнаружена и задержана охраной у дверей вашего отдела. К кому из вас она приходила?

Сотрудники затравленно переглянулись. В зловещей тишине желудок Савостина исполнил глухую трель. Все дружно посмотрели в его сторону. Виталий Ефимович заискрился потным бисером.

— Это не моя дама, — пролепетал он.

— А сама-то дама что говорит? — поинтересовалась Елена Ивановна.

— Дама молчит, — ответил Гусаров, и Вика с ужасом представила, что вчерашняя дама до сих пор томится где-то в элегантных застенках “Грунда”. Елена Ивановна обрадовалась:

— Так стало быть, она и не нашла! Наверное, в коммуникационный шла. Или вообще для конкурентов информацию вынюхивала. Мы-то здесь причем?

— Она рвалась в наш отдел! — отрезал Гусаров. — Сказала, что двоюродная тетка. Только вот чья? Она вовремя прикусила язык — очевидно, была предупреждена. По паспорту это Кичина Светлана Анатольевна. В нашей базе данных нет ни ее, ни ее родственников, ни однофамильцев. И все-таки пробиралась она в наш отдел! Из подозрительных предметов при ней был обнаружен пучок сушеной травы. Шалфей лекарственный.

Вика догадалась: двоюродная тетка шла к вечной грешнице Наталье Горенко. Та накануне как раз хвасталась, что будет выводить шалфеем шлаки из организма.

— С этим фактом служба безопасности еще будет работать, — угрожающе пообещала Клавдия Сидорова. Когда она шевелилась, тончайший аромат “Сэ жю” воскресал и воспарял, долетая до измученного, но бодрящегося Савостина. Тот машинально закатывал мутные глаза.

— Вы нездоровы, Виталий? У вас все в порядке? — задумчиво осклабился Смоковник. В “Грунде” не применялись ни отчества, ни уменьшительные имена. Рычковой было уже сорок пять, Савостину — тридцать девять, но на их бейджах с фирменной грундовской серо-черной каймой значилось “Елена” и “Виталий”. Только так их и полагалось именовать — как в бразильском сериале или телеигре.

На вопрос Смоковника Савостин бодро заявил:

— Я здоров!!! Все отлично! Я в полном порядке!

Он врал так громко и многословно, чтобы заглушить и перекрыть очередной желудочный раскат. Ему не улыбалось потерять свое замечательное место из-за конфузного недуга: болеть в “Грунде” тоже не было принято.