Измена. Ты будешь моей (СИ)

— Кто-то идет ва-банк, — цедит он сквозь зубы. — Договор с этим богом дорого стоит, а обряд требует жертвы от призывающего. Эта метка постепенно будет тянуть из тебя силы и не даст проявиться связи с амулетом Рэгвальда. Но есть и хорошая новость: она вошла в противодействие с моей маскировкой. Они одновременно усиливают и подавляют друг друга. Ты остаешься скрыта для своего мужа и пока что не теряешь силы. Но насколько продлится этот эффект…

Я прячу амулет и поправляю воротник. Не представляю, кто это может быть. Как так выходит, что я, новая, уже успела кому-то перейти дорогу настолько, что меня обвинили в порче портала и наслали метку… Хотя… Они не могли знать, что у меня драконий амулет. Значит…

Я не успеваю закончить мысль, как снаружи слышится шорох гравия. Ник быстро снимает плетение беззвучности:

— И представляете, леди Селена, эти утки совершенно ничего не боялись. Даже дракона! — делает вид, что заканчивает какую-то забавную историю Ник.

Эту историю о неудачной первой охоте Николаса я слышала миллион раз, тем смешнее показался мне его намек на то, что именно ее он мне сейчас рассказывал.

— И что? Совсем ни одной утки не пострадало? — я натужно улыбаюсь и наклоняю голову набок.

— Ну только если от переедания…

Звук шагов прерывается, я перевожу взгляд за спину Ника, и даже от натянутой улыбки не остается следа. Золотые глаза Рэгвальда ярко мерцают в кружевной тени беседки.

— Вы тоже решили насладиться прохладой пруда в это жаркое утро? — оборачивается как ни в чем не бывало Ник.

Рэгвальд не отвечает, пристально глядя только на меня. Он шагает внутрь, а мне хочется, наоборот, покинуть беседку. Но я, как загипнотизированный кролик, продолжаю смотреть на него. Как всегда идеально одетый, в камзоле, который подчеркивает его широкие плечи и узкие бедра, в белоснежной рубашке под горло и с шелковым шейным платком. Только он напряжен и, кажется, даже зол. Руки сжаты в кулаки, а в одной из них — пара веточек земляники.

Глава 36 Проклятие Диких

Земляника. И у него в руке земляника! Совсем запуталась: что явь, а что вымысел. Голова идет кругом, а кажется, будто беседка начинает вращаться. Становится душно даже тут, у пруда.

И в то же время меня пробирает дрожь, я обхватываю себя руками, словно пытаюсь согреться, но не помогает.

— На самом деле нужно решить один вопрос с тобой, Николас, — переведя, наконец, взгляд с меня на брата, глухо отзывается Рэгвальд. Он старается это скрыть, но пульсирующая жилка на его виске выдает его раздражение.

Ник наклоняет немного голову набок, когда мой муж подходит ближе. Меня обдает знакомым запахом черного перца и сандала, и я чувствую, как постепенно становится чуть легче дышать. Рэгвальд останавливается около меня и, сняв свой камзол, накидывает его мне на плечи.

— Прошу прощение, леди Селена, — он поднимает бровь и указывает взглядом на выход из беседки. — Но некоторые разговоры совсем не для женских прелестных ушек. Я, если вы захотите, готов развлечь вас чуть позже. Кстати, я слышал, что женщины очень любят землянику. Это вам.

Он берет мою руку, разжимает пальцы и вкладывает в раскрытую ладонь несколько тонких мохнатых веточек с яркими и сочными мелкими ягодками. Я сначала их пристально рассматриваю, а поднимаю взгляд на мужа, сталкиваясь с его яркими глазами. В них проблескивает какое-то чувство, которое я не успеваю заметить, затем он будто теряет ко мне интерес.

Но касания пальцев Рэгвальда на моей руке продолжают жечь, будто огнем. И в то же время хочется, чтобы он снова коснулся, снова обжег. Тепло разливается по руке до самой груди.

Сильнее закутываюсь в камзол, борясь с желанием уткнуться носом в воротник и всеми легкими вдохнуть мужской аромат мужа. Но сейчас о другом. Обеспокоенно смотрю на Ника, но он с легкой улыбкой кивает мне.

— Что ж, я тогда покину вас, тем более что не хочу задерживаться на завтрак. Не думаю, что Его Величеству это придется по душе. — Я разворачиваюсь и, пользуясь тем, что мне стало легче, спешу покинуть беседку.

Перекатываю между пальцев стебельки земляники, наслаждаюсь ее уникальным ароматом, который уносит меня в воспоминания о том самом побеге с Рэгвальдом из замка Ника. Что это было? Желание удивить именно меня, сделать мне приятно? Или, как он только что сказал, знание, что «женщины любят землянику»?

Все же не могу удержаться и кладу в рот одну из ягод. Даже закрываю глаза от удовольствия, а на душе будто тучи рассеиваются. Остальные решаю оставить на потом и прячу в карман.

Часть, возможно, вообще засушу и потом, когда уже все случится, когда я освобожу себя и Рэгвальда от этой связи, которая не приносит ему счастья, буду заваривать зимними вечерами себе и малышу. И, может быть, тихо плакать.

Дорога обратно кажется длиннее, чем в беседку. Может, потому что сомнений и страхов не только не стало меньше, но и прибавилось.