Измена. Ты будешь моей

Она пальцами судорожно сжимает ткань моей кипенно-белой рубашки, притягивая меня еще ближе. А я тем временем зарываюсь пальцами в ее такие шелковистые волосы. Скользнув ладонью по тонкой шее, сжимаю локоны в кулаке так, как представлял себе каждый раз, пока Милки не было в моей жизни. Прикусываю ее нижнюю губу, и последующий за этим стон Камилы посылает новую волну сильнейшего возбуждения прямиком в пах.

Все грязные и порочные фантазии, которые преследовали и копились за последние месяцы нашей разлуки в моей голове, словно оживают.

Крепче прижимаю Милку к себе и чуть ли не кончаю от приятнейших ощущений близости желанной женщины. Мужики были правы — она слишком сильно нужна мне. И если наш коннект по сей день такой приятный, то это определенно нужно делать чаще.

Поцелуи становятся более иступленными, и знакомое давление под ширинкой болезненно дает о себе знать. Не отрываясь от моих губ, Камилла расстегивает рубашку и проходится своей нежной рукой по моей груди. Одним пальцем скользит ниже к поясу брюк, вызывая мой гортанный стон.

— Ты не представляешь, как давно я мечтал об этом, — признаюсь ей, пробегаясь взглядом по любимому лицу и стараясь считать эмоции.

— Думаю представляю, — неприязни и отторжения нет, поэтому я подхватываю Милку на руки, и от ее последующего удивленного вздоха снова дергается мой каменно стоящий член. — Мне стоит тебя наказать за то, как долго ты меня игнорировала и не подпускала к своему телу, — угрожаю я, опуская ее на небольшой кожаный диван у окна.

— Я могу сказать тебе сразу, что ты сам в этом виноват, — кажется, стоит избегать этой темы, чтобы она растворилась в чувствах, а не обдумывала происходящее. Лукаво улыбаюсь ей, пожирая взглядом, и она немедленно притягивает меня к себе за раскрытые полы рубашки.

Я начинаю расстегивать пуговицы ее блузки, нарочно медленно и неторопливо. Милка теперь наблюдает за моими действиями, широко распахнув глаза и тяжело дыша. Раздвигаю полы блузки и вижу черное кружево бюстгальтера, который мало что оставляет для воображения. От вида практически обнаженной груди перехватывает дыхание. Я осторожно припадаю губами к ложбинке, веду языком вдоль контуров кружева. Чувствую быстрые удары сердца под кожей. Я опускаюсь, оставляя теперь поцелуи на ее животе над юбкой.

— Сними ее с меня, — умоляет Милка. О, да, детка! Наконец-то ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Не теряя времени, я расправляюсь с молнией и стягиваю юбку, оставляя только кружевные трусики.

— Ты всегда такое белье носишь на работу? — Мне интересно, хотя это вроде как сейчас и не мое дело, но весьма любопытная и ревнивая часть меня хочет узнать ответ сразу. Потому что эта капля информации в будущем поможет мне установить для нее границы дозволенного в наших отношениях. Она моя. Только моя. И поэтому Милка не имеет никаких прав носить такие соблазнительные комплекты нижнего белья на работу и тому подобное. Ей будет позволено одеваться так только со мной. Только для меня.

— Может я надеялась, что кто-то увидит, — дразнит она с улыбкой, но в ее голосе сейчас явно читается желание, адресованное мне. Милка снова притягивает меня к себе и уверенно тянется к моей ширинке.

Камилла всегда одевалась профессионально, преимущественно предпочитая деловой стиль. И меня сводит с ума сама мысль, что во время нашей разлуки такое сокровище пряталось под ее приталенными пиджаками и узкими брюками. И, быть может, ее, мою такую сексапильную и беззащитную девочку, видел, лапал и потрахивал кто-то другой. Так, Макс, выдыхаем и не кипятимся раньше времени. Даже если кто-то у нее был, помним, это все в прошлом.

— Терпение, — уверенно обрываю я.

Словно зачарованная, она смотрит, как я еще шире раздвигаю ее ноги, устраиваюсь между ними и целую нежную кожу бедер. Наконец, Камилка полностью откидывается на спину и нетерпеливо подается бедрами ко мне. Происходящее вызывает мой неподдельный восторг. Я провожу языком по кружевным трусикам и, закусив край, оттягиваю их в сторону. В комнате слышно только наше тяжелое дыхание, пока я разглядываю ее. Она абсолютно гладкая, и я не представляю, как мне теперь выбросить это из головы и не думать об этом после. Твою ж маму.

Я вдыхаю Милкин женственный аромат, от чего мой член становится совсем невозможно твердым. Думаю уже не мучать себя и… все равно продолжаю жадно оставлять влажные поцелуи везде. Почти везде… Но не там, где Милке хочется больше всего. Это ее наказание.

Милка недовольно стонет и запускает пальцы в мои волосы, ощутимо оттягивая, но мне плевать. Мы шли к этому моменту долгие месяцы.

Я наконец-то запускаю язык в ее влажную ложбинку. И в этот же момент Камила вскрикивает, чем только больше заводит меня. Я начинаю двигаться еще быстрее, доводя ее до исступления.