Измена. Ты нас предал

Каждое мое слово он смаковал, долго и, молча наблюдал за моей мимикой и каждым жестом. Задавал новые, ничего не значащие вопросы, будто нарочно растягивая время. Я чувствовала себя подопытной мышкой. Через какое-то время я заметила, что моих ребят на сцене нет, и меня охватила паника. Я встала из-за стола.

— Не волнуйтесь. Ваши люди сейчас в гримерной комнате. Ждут Вас.

— Я все же пойду. Еще раз с праздником Вас.

Он схватил меня за руку и заговорил тоном, не терпящим возражений:

— Ника несмотря на то, что именинник я, хочу сделать вам подарок. На память.

Я вырвала руку и, сдерживая злость, прошипела:

— Извините, но я не позволяю чужим людям нарушать мои личные границы.

Он снова молчал и с улыбкой смотрел на меня. Точно псих. Нужно найти мою команду и дуть отсюда со всех ног.

— А как же мой подарок? Вы обидите меня.

— Извините, но я тороплюсь.

Я быстрым шагом направилась в зал, где располагалась гримерка нашего коллектива. Почти влетела в огромную комнату. Пустая. Ни моих людей, ни наших вещей. Значит, они ждут меня снаружи, в машинах. Они без меня не уедут, это точно.

Почему-то стало холодно, все тело охватил озноб, и я обняла себя руками. Хотелось поскорее покинуть этот мрачный и пустой дом. Развернулась на каблуках и направилась к двери, смотря себе под ноги, боясь поскользнуться на паркете шпильками. И услышала, как закрылась дверь. Тут я поняла, что не зря боялась и хотела сразу уехать отсюда. Подсознательно чувствовала, что это ловушка.

Испуганно подняла глаза и остановилась на месте. В дверях стоял мой навязчивый поклонник, Герман, которого я не так давно послала далеко и надолго. Рядом стоял его покорный «синий костюм» и два бугая размером в шкаф.

— Здравствуй, Вероника.

* * *

Боже, какой мерзкий неприятный голос, может, для других обычный, но для меня самый неприятный. И я знаю почему. Потому что это плохой человек, не понимающий, что не нужно приставать к замужней девушке, особенно той, которая ему отказывает.

Разговаривать с этим типом не было никакого желания. Выяснять, как он оказался в доме одинокого психопата тоже. Все это походило на злую шутку, которую разрешил сыграть мой начальник — Городецкий. Поджав губы, я двинулась к двери, но «синий костюм» жестко оттолкнул меня обратно в комнату, отчего я чуть не потеряла равновесие. Это окончательно сорвало мне крышу:

— Вы охренели? Пропустите меня!

Герман поморщился, сунул руки в карманы и прошелся вокруг меня, похотливо обмазывая взглядом.

— Что за тон, Вероника? Мы ведь тебе ничего плохого не сделали. Пока еще.

Черт, у меня даже телефона с собой нет, чтобы попросить помощи. Вот влипла же.

— Ты мне угрожаешь? — дрожащим голосом, но с вызовом и поднятым подбородком спросила я, наблюдая, как он рассматривает меня. — Не имеешь права удерживать меня здесь.

Он засмеялся, опустил голову и поднял на меня глаза.

— Имел, имею, и буду иметь. Всех и все, что захочу. — Серьезно ответил он, шагнув ко мне, отчего я сделала шаг назад. — Ты разве этого еще не поняла? Милая Вероника. Ты очень грубо мне отказала. Я не привык к таким ответам.

— Привыкай. Другого ответа ты от меня не услышишь.

Он усмехнулся, провел тыльной стороной ладони по своим губам, прошелся похотливым взглядом по моей груди, животу и ногам.

— Дерзкая.

Подошел ко мне близко, почти в лицо и с придыханием добавил:

— И от этого еще более желанная.

Щелкнул пальцами своим псам.

«Синий костюм» схватил меня и больно заломил руки сзади. Он больше со мной не церемонился, как раньше, «Уважаемая Вероника… то да сё». Вот оно настоящее его лицо.

— Сегодня ты не такой вежливый. Маски сорваны. Фальшивка. Не противно самому?

— Заткнись идиотка, — прошипел он и скрутил руки еще сильнее, чтобы сделать больнее. Только вот за что?

Нориан подошел вплотную и провел мерзким шершавым языком по моей щеке, оставив мокрую дорожку, от чего меня затошнило. Но я изо всех сил не подала виду и держала голову прямо.

— Не страшно? — усмехнулся он и поднял мою голову за подбородок, торжественно улыбаясь.

Конечно, он такой крутой. Четыре мужика против одной девушки.

— А тебе не страшно, что я расскажу ментам и репортерам, какой ты козел?

На его лице не дрогнула ни одна мускула. Он не боится. Ничего. Он положил руки на мою талию и притянул к себе. Я ощутила его эрекцию. Если он меня изнасилует, я не переживу, — лучше умереть, чем жить с этим. Я не справлюсь. Лучше пусть убьет и выбросит в ближайшей канаве. Такие, как они, ведь так поступают с девушками, которые им больше не нужны.

— Ты будешь моей…столько, сколько мне захочется. Если будешь сопротивляться, я уничтожу тебя, твою жизнь и, все, чем ты дорожишь.

— Какая же ты свинья. Мерзкая противная свинья.

Щеку обожгло. Потной рукой он влепил мне со всей силы так, что я пошатнулась и если бы не «синий костюм», крепко державший меня за руки, то точно упала бы на пол.

Подонок злобно зашипел и отошел, заходил кругами, кидая на меня ненавистный взгляд.

— Зачем я тебе, а? Ну ведь есть девчонки, свободные, согласные, моложе и красивей, — уже почти в слезах от боли и безысходности, произнесла я разбитыми губами.