Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева с американцами

В Советском Союзе Бжезинского — при всей его репутации ярого антикоммуниста — принимали почти как героя. Он выступал перед забитым до отказа залом в Дипломатической академии Министерства иностранных дел на берегу Москвы-реки, и его критика режима, которому многие из присутствующих верно служили десятки лет, была встречена восторженными аплодисментами.

Бжезинскому разрешили поездку в Катынь под Смоленском — где в начале Второй мировой войны сталинские войска расстреляли польских офицеров. Официально Москва утверждала, что в этом чудовищном преступлении повинен Гитлер, но разрешив Бжезинскому, поляку по происхождению, увидеть на месте преступления, что это — ложь, Горбачев, Яковлев и Шеварднадзе готовили общественность к познанию правды…

Буш спросил Бжезинского: «А массы все еще поддерживают Горбачева и перестройку?» Посетитель сказал: «По-видимому, но им не терпится увидеть материальные выгоды от политических реформ».

Президент спросил, а не может ли на Красной площади произойти «новый Тяньаньмэнь»? Бжезинский ответил, что есть несомненная опасность отката назад. Но если в Китае демократическое движение росло снизу и руководство диссидентами было сконцентрировано на одной площади в столице, то в Советском Союзе демократические реформы идут сверху и распространяются по всей стране. Следовательно, Кремль внес собственный вклад в этот процесс.

К этому времени к ним присоединился Джон Сунуну. «Вы что, предлагаете выручать из беды Советский Союз?» Бжезинский посмотрел на Сунуну испепеляющим взглядом и ответил, что президенту, возможно, захочется «поманить чем-то Горбачева», чтобы побудить его продолжать реформы.

Тогда Сунуну продекламировал одну из своих любимых теорий насчет того, что Советы могут сговориться с японцами против Соединенных Штатов. Бжезинский очень старался не выходить за рамки вежливости, надеясь в глубине души, что во внешней политике Буш не слишком опирается на советы своего заведующего канцелярией…

При Рейгане ЦРУ взяло за правило готовить фильм о Горбачеве перед встречей в верхах. Считаясь с тем, что у Рейгана был как бы короткий запас внимания и отсутствие терпения к деталям, продолжительность фильма составляла обычно не более десяти минут. Буш попросил показать ему наиболее полный фильм. Ему был показан документальный фильм продолжительностью примерно в полчаса — это была сага об убежденном реформаторе, сражающемся с монументальными проблемами.

Буш изучил также строго секретную «Оценку данных национальной разведки», подготовленную под наблюдением Роберта Блэкуэлла, который по линии ЦРУ информировал Буша в ходе трех его поездок в Москву, когда тот был еще вице-президентом. А теперь Блэкуэлл стал шефом национальной разведки по Советскому Союзу.

В документе под грифом «СЕКРЕТНО», подготовленном Блэкуэллом и озаглавленном «Основные суждения», предсказывалось, что из-за экономических трудностей самыми бурными в истории СССР будут 1990–1991 годы. Горбачев, по всей вероятности, сумеет держать процесс под контролем; он будет продолжать свою политику ограниченных реформ и скорее всего — преуспеет в этом. Блэкуэлл считал, что Горбачев «протянет долго» и заслуживает американской помощи.

В ходе составления этого документа некоторые коллеги Блэкуэлла по ЦРУ, сотрудники Бюро анализа событий в СССР, разошлись с ним во взглядах. В том числе — старший политический аналитик Бюро Грей Ходнетт, закончивший в сентябре подготовку документа «Ставки во внутренней политике и нестабильность Горбачева», в котором было высказано противоположное Блэкуэллу мнение.

Ходнетт и его союзники считали, что либо реформы уничтожат Горбачева, либо он, отчаянно пытаясь спастись, вернется к той или иной форме «старого мышления». Они утверждали, что если объявленные на сегодняшний день реформы — особенно подпадающие под общее понятие «гласность» — достаточно радикальны и позволяют советским людям только излить накопившееся за семьдесят два года недовольство, значит, перестройка слишком ограниченна и не отвечает чаяниям народа. Эксперты, придерживавшиеся такого взгляда, считали также, что, если Горбачев не выторгует специального статуса для Прибалтики, прямая конфронтация между этими республиками и Москвой неизбежна.

Ходнетт и аналитики ЦРУ, думавшие, как он, предсказывали, что, если Горбачеву не удастся стабилизировать советские финансы и ввести систему подлинно свободного рынка, развал советской экономики повлечет за собой социальные волнения, а возможно, даже и революцию. Это даст сторонникам жесткой линии повод вернуться в Кремль и восстановить более ортодоксальный тоталитарный режим. Другая возможность — «автономизация» Советского Союза, когда республики — одна за другой — станут откалываться от него; это тоже может побудить сторонников жесткой линии сбросить Горбачева.