Измена. В ловушке

А если серьезно, то лучше бы я пошла в проститутки! Сейчас собственная самооценка была бы в разы выше. А денег заработала бы не меньше. Плюс не возникало бы такого сильного желания помыться от воспоминаний об этом додике.

Кое-как собрав себя в кучу, еду домой, к Диме. И только мысли о нем вызывают у меня хоть какое-то успокоение. Мой смысл жизни, моя радость, мой гений. Днем новое стихотворение выслал, сказал что сочинил к нему музыку. Все в честь меня.

Пока еду за рулем, мне приходят один за другим сообщения от Максима. Я их даже не открываю. Говорят что цену партнеру можно узнать после расставания. Очень тонкое наблюдение. Первая крупная ссора вскрыла такой фонтан шоколадного цвета, что я хочу всю историю с Максимом стереть ластиком из памяти.

«Ты поступила не по-человечески», «Ты много на себя берешь», «Я тебе верил, а ты меня предала». И так далее, и так далее, и так далее. Я не отвечаю. Потому что если отвечу, то это будет что-то такое, после чего даже нейтральные отношения будут невозможны.

Припарковавшись возле подъезда, иду в магазин, потому что сегодня я просто не вывожу. Хоть выпью пару бокалов вина и поплачу. Больше нельзя, завтра на работу. А закусывать буду лазаньей, красной рыбой и чипсами. Куплю сейчас, потому что из ресторана слишком долго ждать.

Дима встречает меня объятиями и холодными макаронами. Бутылки под столом не валяются, уже плюс.

— Мариночка, звезда моя! А я тебя и не ждал!

Трезвый! Интересно что за праздник? Какое животное сдохло где-нибудь в саванне. В любом случае я счастлива. Повиснув у Димы на шее, всхлипываю, уткнувшись лицом в плечо. Ничего объяснять не надо. Да и смысла нет.

— Радость моя, не плачь! Хочешь, я сейчас тебе спою песню, которую я сочинил вчера? — чуть отодвигает меня, разглядывая, — Или проблемы более серьезные?

— Не волнуйся, все решаемо. Ты ел?

— Нет. А ты принесла что-нибудь?

— Конечно, — улыбаюсь, доставая из пакета полуфабрикаты. Поразительно насколько мне претила мысль готовить для Максима и как приятно самой сунуть в микроволновку лазанью, купленную для нас с Димой.

— Ты поешь, а я сыграю, идет?

— Идет, — улыбаюсь, тут же забывая про слезы.

Рядом с Димой я успокаиваюсь. Разложив по тарелкам еду и достав бокалы, усаживаюсь за стол. Он открывает вино, затем берет в руки гитару и начинает петь песню, пока я наслаждаюсь ужином. Хорошо что я додумалась отключить звук телефона. Максим наяривает, но я не хочу с ним общаться. Перевернув сотовый экраном вниз, я дослушиваю песню и, подняв бокал наполненный вином, произношу:

— За тебя, мой гений.

Я выпиваю его полностью, от чего мне становится в разы легче. Появляется приятное расслабление, в голове больше не бьется обида на себя за неудачно выбранного любовника. Было и было.

Я заедаю алкоголь лазаньей, а Дима играет одну песню за другой. Ну красота же! И все в честь меня написаны. Постепенно настроение возвращается в норму, а мой мозг потихоньку начинает раскладывать ситуацию на составляющие. А ситуация непростая: с одной стороны, Максима надо послать куда подальше, с другой — Диме нужны деньги на раскрутку. У меня было в планах тянуть отношения еще полгода. Но после истории с квартирой я Максима теперь не хочу вообще видеть. Никогда.

Я до конца не понимаю, почему у меня к нему такая ненависть, но выпив еще пару бокалов, наконец осознаю: в погоне за деньгами я приблизила к своему телу никчемного и слабого человека, которого и мужчиной-то сложно назвать. Он даже не попытался меня защитить! Он маменькин сынок! Классический маменькин сынок. Ненавижу. И теперь я хочу чтобы он заплатил за секс со мной. Самую высокую цену. И не в деньгах. И вот же ситуация! Я его изначально подставить хотела. Это был мой план, но первое время меня мучила совесть, сомнения… А сейчас… Сейчас я считаю что моя задумка выглядит как-то бледно на фоне моего раздражения.

В голову приходит вполне логичная мысль, что не стоит ждать еще несколько месяцев, а надо избавиться от Максима прямо сейчас, чтобы разом захлопнуть эту шкатулку. С грохотом. Когда там у заочников экзамены начинаются? Завтра же? Идеально.

Беру в руку сотовый. Восемь пропущенных. Видя, что я залипла на экран, Дима кивает мне:

— Только не говори что ты завела любовника.

— Я? — поднимаю глаза на мужа, — Я его уже бросила.

— Всего лишь бросила? А вид такой, будто убила.

Я не понимаю, в шутку он это говорит или всерьез, но невольно сглатываю. Нет, Диме не стоит знать эту историю с Максимом, а то уважать перестанет. Поэтому я откладываю в сторону телефон и, ласково улыбнувшись Диме, возвращаюсь к ужину:

— Ты у меня один, Дима. Один в моем сердце.

— А я чувствую что нет. — щурится, усмехаясь, — Ты загуляла. Хотела отомстить мне за мою пьянку? Почему ты перестала возвращаться домой?

— Ты сам помнишь как мы поругались.

— И где ты была?

— У отца, я сказала что мы больше не любим друг друга, — вру как не знаю кто, и мы оба это знаем. Но я не хочу терять Диму, а Дима… Дима все еще надеется прославиться. Поэтому обсуждать наши запутанные отношения невыгодно нам обоим.

— Но мы же любим друг друга до сих пор?