Измена. Верну тебя, жена (СИ)

Я в белом легком платье стою под чудесной аркой для новобрачных, украшенной белыми орхидеями, а рядом со мной в белой рубашке и свободных льняных брюках стоит мужчина, за которого я второй раз вышла замуж.

В нашем городе мы с Захаром просто расписались, а отмечать торжество полетели в жаркую страну, омываемую сразу двумя заливами — Персидским и Османским. Это поистине сказочный курорт.

За моей спиной на частном пляже рядками выставлены стулья, на которых сидят только самые близкие гости: наша доченька, моя мать, Мирон, Виталина, семья Расуловых, Эльвира Леопольдовна, подружки из Модного дома и приятели Захара.

Жаль, Рита не смогла прилететь. Мы были готовы оплатить ей отдых, но ее мать почему-то уперлась и не разрешила. А без согласия Риту никто со мной не выпустил бы.

Нанятый араб, который исполняет роль регистратора свадьбы, широко улыбается, потому что уже получил от меня согласие.

Теперь очередь отвечать Захару.

— Do you agree to become a husband for Lilia? — Он спрашивает, согласен ли Захар стать моим мужем.

Суворов не полиглот. Он знает только два языка: русский и классический матерный. Захар вроде бы догадывается о логике события, но все равно тормозит.

— He agrees! — громкий голос Мирона звучит за нашими спинами. Брат всегда готов прийти брату на помощь и отвечает за него.

— This is amazing! — регистратор протягивает нам подушечку с кольцами.

Я беру кольцо, предназначенное для Захара, и надеваю ему на палец.

— Вот так и происходят аферы. Нихуя не понял, а уже женат, — подшучивает Захар.

— Не расслабишься с нами, — смеюсь я.

Потом под аплодисменты мы целуемся.

Так приятно целоваться с Захаром. Вкус его губ будто стал слаще, или же смена обстановки и новые эмоции на меня так действуют.

После регистрации мы идем отмечать торжество в прибрежный ресторан, который состоит из нескольких бунгало без стен, но с крышами.

Наша компания не очень большая, и размещается в одном. В соседних гуляют другие компании. Атмосфера здесь чудесная. Играет живая музыка. На столах тропические фрукты, блюда и закуски из морепродуктов. Вино, свежевыжатый сок.

— Пошли танцевать, — вытягиваю мужа из-за стола.

Он не любитель танцевать, но мне никогда не отказывает.

Захар нежно держит меня за талию, а я обнимаю его за плечи. В сумерках глаза мужа кажутся темнее и сильнее завораживают. Я привстаю на носочки и целую Суворова в губы.

Хорошей идеей было кардинально сменить обстановку. У нас действительно будто началась новая жизнь.

Я прижимаюсь щекой к его груди, чтобы стать еще ближе, слышу, как бьется его сердце. Чаще, чем обычно, потому что рядом я.

— Алена Захаровна что-то заскучала, — замечает муж. — Или спать хочет.

— Пригласи ее на следующий танец, — предлагаю. — Она сразу же развеселится.

Отлипнув от мужа, обвожу глазами компанию.

— А где мама? Что-то ее давно нет.

— Наверное, ушла демонтировать свое несогласие, — хмыкает Суворов. — Ты же знаешь, что она была против нашей первой свадьбы и теперь этой.

— Я волнуюсь, Захар, — перестаю танцевать. — Чужая страна все-таки, другая культура…

Он тяжело выдыхает.

— Ну давай ее найдем.

Муж берет меня за руку и ведет от нашего бунгало.

Верчусь по сторонам в поисках матери. Вот что за поведение?

Я очень надеюсь, что это ее очередной каприз, а не что-то страшное.

Тревога, скопившаяся на душе за эти несколько минут, рассеивается, когда я замечаю вдалеке на берегу у самой кромки воды фиолетово-желтое платье мамы, его длинный подол развевает ветер.

Рядом лежат босоножки на двенадцатисантиметровой шпильке. Только Римма додумалась надеть на пляж такую обувь. И прическу сделала монументальную, высокую. На ушах крупные серьги кольцами. На запястье руки, которой она держит бокал с вином, крупные браслеты.

Мать грустна и задумчиво смотрит на море.

Я набираю воздух в легкие, чтобы позвать ее, но сбиваюсь.

Неожиданно с другой стороны выходит мужчина. Кажется, я видела его. Этот солидный араб примерного возраста матери отдыхал в соседнем бунгало.

— Натаща, почему скучаешь одна?

Оглянувшись, мать, тут же выпрямляет спинку и выше задирает нос.

— К Наташкам на общественном пляже будешь подкатывать, а я Римма Арнольдовна! Ясно тебе?

— Какая ты сроптивая кощька!

Кажется, араб восхищен моей матерью. Он останавливается рядом с ней. Глаз не может отвести от такой яркой женщины.

— А ты как Пашка! — хохочет мать.

— Что за зверь этот пащка?

— Это мой первый муж, — говорит о моем отце. — Такой же наглый и беспардонный жеребец. Я его давно отшила!

— Ты такая красивая, Р-римма, — кружится возле нее араб. — Я влюбился в тебя с первого взгляда. Пошли со мной? Я покажу тебе восточную сказку.

— Делать вот мне больше нечего, как бежать за тобой, нахальный Тутанхамон. Я вообще-то на свадьбе подруги отдыхаю, — заявляет она.

На самом деле матери богатый араб понравился. Просто она набивает себе цену. А араб все кружится и кружится, как коршун, возле матери и зовет ее с собой.

— Ты украла мою душу, Римма, а я украду тебя этой ночью…

Когда мать, будто снисходительно, вкладывает руку в его ладонь и заставляет араба поднять ее босоножки с песка, я не выдерживаю и кричу: