Измена. Верну тебя, жена (СИ)

И вот когда я получила, что хотела, щенячьего восторга почему-то не испытала.

Ему действительно не идет быть мальчишкой.

Я застыла, как мраморная статуя, не отвечая Захару на вопрос.

Эльвира, задорно хохоча, сунула мне в руки шарик, вынуждая отмереть.

Суворов выжидающе смотрел, его приятели тоже.

И моя начальница.

А я сгорала от смятения. В мыслях крутились монологи: сейчас же полный Дом клиентов, которых может не устроить такой финт. А случайные прохожие? Они поворачивали головы и тоже пялились на моего мужа, который припер шарики, как будто нам по шестнадцать лет.

Не к лицу такому мужчине, как Суворов, просить прощения таким способом, пусть даже раньше я очень мечтала о подобных романтических сюрпризах.

Вместо радости во мне накапливается напряжение и смущение. Я держала двумя руками шарик и, потонув в своих мыслях, сжимала его так сильно, что ногтями лопнула его. Ошметки шарика разлетелись в стороны, а я опустила руки. Наша песня закончилась, и на улице воцарилась тишина.

— Не позорься, — сказала я Суворову.

И в следующую секунду выражение его лица не изменилось, он даже не пошевелился, продолжая стоять и смотреть на меня.

Только глаза его будто потухли.

Но отчаянья или грусти в них не было. Они просто будто стали бесцветными.

Взгляд этот мне был очень знаком. Суворов обычно так смотрел на брата, Катю, Давида, Кириянову — на любого другого человека. И только при взгляде на нас с Аленкой его глаза лучились и светились, как солнечный луч на голубой глади озера.

А этот прекрасный свет сейчас пропал.

Пожалев о том, что выпалила, я растерянно попятилась обратно в кабинет. Эльвира, немного потоптавшись на балконе, вошла за мной.

— Нет, ну я понимаю, что Суворов подлец! — ахнула она. — Но чтобы так пройтись катком по его самолюбию!.. Лили, ты могла сказать это ему лично, зачем же прилюдно?!

— Не знаю… — прошептала я. У меня ослабли ноги. Я упала в кресло для гостей. — Я ведь сама просила Захара совершать для меня такие поступки, но когда он это сделал, оказалось, что я не готова видеть мужа в такой роли. Это уже не Суворов…

Кириянова поджала губы.

— Да, я тоже удивилась. И даже подумала, что Захар свихнулся от грядущего развода, а здесь вот в чем дело, — скрестила руки на груди. — Девочка, ты сейчас одной фразой просто втоптала мужика в грязь. Не ожидала я от тебя такого.

— Я сама от себя не ожидала. Зря я требовала от мужа того, что ему несвойственно. Каких-то притворств в угоду мне. Суворов прекрасен такой, каким его создала природа. Теперь я это поняла…

— Захар! — ловлю его после слушаний в коридоре.

— М? — оборачивается.

Он уже оправился от побоев. На лице нет синяков и ссадин. Только шрам над бровью остался.

В его взгляде ничего со вчерашнего дня не изменилось. Смотрит на меня как на любого другого человека.

А для меня общаться с таким Захаром слишком странно. Я будто разговариваю с родным человеком, который лишился памяти. Будто я знаю, что мы с Суворовым близкие люди, а он совершенно не помнит меня и относится с прохладцей.

Потираю влажные от волнения ладони друг о друга.

— То есть послезавра ты забираешь Аленку?

— Получается так, — сдержанно отвечает он.

Захар соглашался со всем, что говорил судья, и не стал просить для нас время для примирения. Дал добро на алименты. Оставил нам с дочерью дом.

— А как мы будем договариваться? Мы же должны обсуждать вместе все, что касается Алены.

Суворов достает из кармана брюк новый смартфон.

— По телефону, Лилия Павловна. И можешь быть спокойна: я не сделаю ничего, что может огорчить мою дочь.

Лилия Павловна. Не Весна, не Лилька, а Лилия Павловна. Эта официальность меня убивает.

— Хорошо, — киваю, не найдясь с ответом.

— Что с твоим лицом? — приподнимает бровь.

— А что с ним не так? — прикасаюсь похолодевшими пальцами к щекам.

— Кислое. Ты же радоваться должна. Все случилось, как ты хотела. Разве нет?

Глава 27

Суворов

На следующий день

Открываю голосовое сообщение, присланное мне Лилей

— Кхм…Захар Олегович, завтра у вас с Аленкой первый совместный день. Будь любезен известить меня, куда вы поедете и чем займетесь.

— Злодейка такая. Сука, — цежу я, сжимая чертову трубку.