Измена. Видимость семьи

– Даша, это космос! Это настоящий прорыв. Я тебе говорил, что у тебя золотые ручки, но сегодня я их готов расцеловать!

Кольцов так на самом деле поднял и поцеловал мои ладони, словно они были чем-то волшебным.

– Игорь, не надо меня смущать. Мастерству учишь меня ты, но, так и знай, твои руки я целовать не буду!

– И не надо! Потому что все конкурсы мира мы выиграем твоими руками!

Мы рассмеялись, и Кольцов двинул по столу второй листок в мою сторону. Обычную белую бумагу из принтера, обрезанную посередине. На внутренней стороне была напечатана таблица. В шапке – мои данные Морозова Дарья Александровна, 22 года, адрес. А потом какие-то колонки цифр.

– Я ничего не поняла. Что такое ХГ? Почему МЕ? 200 000 это хорошо? Ты мне что-то можешь объяснить?

Во взгляде Кольцова снова появилось что-то пронзительное. Мне казалось, что он, совершенно несентиментальный человек, готов был расплакаться.

– Да, я могу. – Игорь снова взял мои руки в свои. Это не было интимным. Это было дружески. – Это самый важный анализ в твоей жизни. Сейчас я тебя скажу, что он означает, а ты, когда придёшь в себя, поделишься этой информацией с миром.

– Со всем миром? – Мне было неловко от его тона и оттого, что я не понимала, что происходит. Но и волшебство момента я чувствовала кожей.

– Даша, слова, которые я тебе скажу сейчас, я мечтал услышать всю жизнь. – Он посмотрел мне прямо в душу. – Ты ждёшь ребёнка.

Мне казалось, что во время беременности я буду чувствовать, что во мне зарождается жизнь с самой первой секунды. Но мой последний секс с Егором был почти 2 месяца назад, а я ничего особенного не чувствовала. Просто жила себе, и всё.

– Даша, ты меня понимаешь? Ты беременна. У тебя будет малыш. Ты станешь мамой. Понимаешь?

От нереальности происходящего я, глядя, как заворожённая на Игоря, отрицательно помотала головой. Как же так? Ведь мы с Егором так хотели ребёнка. Так ждали моей беременности, так о ней мечтали. А что делать теперь, когда я осталась одна? Когда Егор меня предал.

– Тебе сейчас надо прийти в себя. Осознать эту радость. – Голос Игоря дрогнул. – Ты знаешь, как я сейчас за тебя рад. Мы с Аллой не можем иметь детей. А ты уже в обморок падаешь от переработок, поэтому мы решили тебе немного помочь материально. Ты приходи в себя тихонько. И не бойся. Если что – поможем встать тебе на ноги. Ребёнок, это главное сейчас.

Он положил на стол поверх листка с анализами несколько крупных купюр, поцеловал меня в лоб и тихонько ушёл. Я видела, как у Кольцова наворачивались на глаза слёзы. Знала, что он бесплоден и мечтал о ребёнке. Поэтому проводила взглядом его поспешное бегство на летнюю террасу с благодарностью.

Как бы ни было тяжело Кольцову, он мне и с обследованием помог, и про беременность рассказал. А когда сам о ней узнал, договорился с Аллой, которая его ко всем ревнует, чтобы выделить мне денег на адаптацию. Это было так ценно, так по-человечески!

Я сидела с глазами, которые щипало от слёз. Сжимала дрожащими руками анализ с какими-то бешеными тысячами каких-то непонятных букв и деньги, которые оставил Кольцов и улыбалась. Как дура. Обалдевшая от новостей дура!

Чтобы не расплакаться я начала часто моргать и подняла взгляд выше. Лучше бы я этого не делала! Прямо передо мной стоял разъярённый Егор. Те, кто его плохо знает, решили бы, что он совершенно спокоен. Но по сжатым в нитку губам, бледным щекам и взгляду, которым можно убить, я безошибочно поняла, что он в ярости.

Я тебя отпускаю

Муж выглядел опасно и впечатляюще. Он всегда приковывал взгляды. Один из самых молодых восходящих звёзд нанотехнологической промышленности. И при этом привлекательный внешне, эрудированный, с невероятной харизмой. И сейчас я видела в нём идеал мужской красоты и надёжности. А ещё, предательства.

Стало невыносимо больно! Словно миллионы крохотных лезвий шинковали моё сердце на тончайшие лоскутки.

Но одновременно с этим я помнила о беременности. Глядя перед собой, я словно погружалась внутрь себя. Слышала, как там пел наш нерождённый пока ребёнок. Играло волшебство зарождающейся жизни. Словно оно было важнее всего остального. Важнее меня, Егора, обстоятельств.

Во мне яркой звёздочкой вспыхнула надежда. Как путеводная нить к счастью. Не задумываясь о последствиях, я протянула Егору зажатые в руках листы анализов и банкнот. Выдохнула, словно выпуская на волю бабочку.

– Я беременна, Егор.

Мне казалось, что он смягчится, услышав новость. Что мы протянем друг другу руки. Что я смогу простить предательство, увидев его тепло. Постепенно перешагну через боль обиды. Но Егор отшатнулся, как от удара боксёра-тяжеловеса. Сжал кулаки и опустил голову.

– Ты беременна.

Он спрятал руки в карманы. Ссутулился и пожал плечами. Потом закусил нижнюю губу и снова заговорил. Теперь тихо.

– Я думал, что никогда тебя не отпущу. Что буду бороться до конца. Но ты ждёшь ребёнка.

– Да. – Я не понимала, что его так расстроило. Ведь мы мечтали о малыше! Ждали его! Готовились. Даже перестроили второй этаж. Но сейчас радости на лице мужа не было.