Измена. Влажные обстоятельства

- А что это вы на меня как на покойника смотрите? – поинтересовалась я со всем недружелюбием!

- Быстро неси бесов обратно! – опомнился упырь. – Надо ж было! Водяного вписала! Ты бы еще своего Алексашку вписала! Не к ночи помянут будет!

Ой, я что-то не додумалась! А надо было бы!

- А в чем дело? – удивленно спросила я, краем глаза видя, как черти из мешка выбираются. – Я их только принесла! Зачем их уносить!

- Обратно неси! – потребовали домовой и упырь так, словно завтра с меня три шкуры сдерут. – С водяным дел лучше не иметь вовсе! Никаких! Отменяй все! Своими силами управимся!

- А раньше никак нельзя было своими силами? Обязательно нужно было в лебедя лезть! – возмутилась я.

И кто тут меня мучить собирается?

Стоило мне только подойти к мешку, как три оттуда выбрались трое чертят. Размером они были с упитанную кошку. Мелкие какие-то… Вид у них был какой-то жалкий и жалобный.

- Вас как зовут? – спросила я, рассматривая работников. Выглядели они колоритно. Черные, пушистые, с пятачками и рожками. Один стоял и мял коровий хвост, вытаскивая из него репейник.

Вот они, мучители! Я-то думала, а тут… Тьфу ты!

- Баламошка, Михрютка и Лябзя! – пискнули бисы, пока я пыталась понять, как бы их обратно отнести. Баламошка был самым крупным. Михрютка самым лохматым. А бес с нежным именем Лябзя – самым мелким. А стоит ли их нести обратно?

- Они же тебя замучают! – закричал упырь, словно пытаясь меня от чего-то уберечь. – Неси обратно! Неси! Пока не поздно!

И он замахал руками в сторону двери.

- Завтра отнесу! Уже светает! Небось, на перекрестке уже никого и нет! – обрадовалась я возможности вздремнуть. Я чувствовала, как по мне камазом проехалась усталость. Сейчас бы отоспаться немного! Ну и ночка!

- Светает? - перепугался упырь, вскочив с лавки. – Как?

Где-то далеко послышался крик петуха.

- Далече собрался? - спросил домовой, а в избу первые лучи света скользнули.

- Да тут неподалеку! – крикнул упырь, бухтя, что еще зарыться надо как следует.

- Тимоху забери! А то совсем надоел! Трещит без умолку! – потребовал домовой, но упырь уже вышел в утренний полумрак.

Он покинул дом так быстро, что оставил открытой скрипучую дверь. Я закрыла дверь и стала устраиваться спать. Под нужды зевающих отлично подходила печка. Только –только я прикорнула, как вдруг почувствовала, что меня трясут за плечо.

- Тетенька, тетенька! – слышались голоса. – Вы нас принесли, а работки не дали! Дай работку! Дай работку!

- У вас сегодня выходной! – проворчала я, глядя на трех бесят, жмущихся друг к дружке. – Отстаньте!

Стоило мне снова прикрыть глаза, как вдруг меня снова пошатали:

- Тетечка, тетечка! – трясли меня, пытаясь вытрясти из меня набегающий сон. – Ну дай работу!

- Ну… - посмотрела я сонно на трудоголиков. – Ну… Эм… О! Прибраться в избе, чтобы все было чисто и уютно!

Только я это проговорила, как бисов, словно ветром сдуло. Я помяла тряпку под головой, пахнущую сыростью и улеглась спать, проверяя ребенка.

Я почувствовала отрыв от реальности и погрузилась в мутный сон, напоминавший темный омут. И в этом омуте меня обняли сильные руки. Мягкие губы раздвигали мои губы поцелуем. Нет, до чего же впечатлил меня этот красавец, раз всю ночь чу…

- Тетенька! – трясли меня так, что меня валадало из стороны в сторону. Что там случилось? Пожар? Горим? – Тетенька! Мы все сделали! Со всем управились! Дай работу, а?

Глава девятнадцатая

Я дернулась, видя над собой три черные пушистые рожицы.

- Тетенька, вставай! Мы все убрали! – слышался хрипловатый голосок, словно говорит простуженный ребенок.

- Ну прямо все-все! – кивал рогатой головешкой второй бес.

- Тетенька, а куда мусор девать? - послышался голос третьего.

- Куда-нибудь! – зевнула я, проверяя спящую дочку и накрываясь одеялом.

- Тетенька! – снова стали трясти меня, когда я закрыла глаза. Мысль о том, чтобы отнести их всех на перекресток не казалась мне очень странной. Наоборот! Очень здравой! «Замучают!», - слышался голос упыря. Кажется, мельник был прав!

- Дай работу! – трясли меня, когда я чуть-чуть приспустила одеяло.

- Хрю! – сделала один пятачок, а светящиеся в темноте глаза придавали бодрости даже самым уставшим тетенькам.

Сон про водяного досмотреть не дали!

- Так,- туго соображала я, прикидывая, куда бы послать чертей. – Дров нарубить! Раз! Молока принести парного – два! Мельницу починить – три!

Стоило мне сказать все это, как бесы тут же исчезли, оставляя меня наедине с разбуженной хнычущей дочкой. Миленка, кажется… Имя –то какое красивое… Милена. Он слова «милая». И правда, такая милая девочка, что прямо не знаю, куда и поцеловать.

- Мама здесь, - прошептала я, прижимая к себе кроху. – Не надо плакать… Мама тебя в обиду не даст! Все у нас с тобой будет!

Я сделала валик между собой и ребенком, укрыла ее, чтобы не простудилась и снова улеглась. От печки шло успокаивающее, убаюкивающее тепло. Очень полезное в утренней прохладе.