Измена. Влажные обстоятельства

Осторожно поднеся руки в вымени, я стыдливо тронула теплый сосок и слегка потянула его вниз. Я чувствовала себя робким мужичком, который соблазняет опытную прожжённую барышню. Она жует жвачку и смотрит на тебя снисходительным взглядом: «Ты там уже все? Или еще нет, о мой прыткий мачо - ловелас?».

Я отдернула руку от вымени, глядя на то, как шевелится торчащая изо рта трава и как смотрят на меня карие глаза. На мгновенье мой взгляд упал на рога.

В голове под звуки страстно – яростного фламенко пронеслась коррида. Разъяренный бык поднимает клубы пыли и матадора на рога. У матадоров хоть и красивая униформа, но вдовы часто зашивают дырки.

Воображение уже разыгралось. Шлепающие ветки деревьев превратились в аплодирующих зрителей, корова в быка, а я в лихого матадора.

Тряхнув головой, я старательно изгнала страстные ритмы фламенко из головы и снова прикоснулась к вымени.

- Сюда рука, туда рука, - шептала я, делая все, как сказал домовой. – И тянешь, как у мужика… Сюда рука, туда рука тянешь, как у мужика!

Первая струйка брызнула в ведро, а корова ударила себя хвостом, перепугав меня и ведро. Если я перепугалась и отскочила, то ведро отлетело в сторону…

- Это что такое? – спросил сиплый голос. Я тут же запереживала, кто здесь? И бросилась бежать! Кажется, меня заметили! Я попыталась схватить ведро, но корова сделала шаг, едва не наступив на него. Я снова нырнула под корову, схватила веревку и бросилась бежать, пригибаясь, как под обстрелом.

- Стой! – кричал сиплый голос, а я немного потерялась, выискивая глазами тропку. Пока что я спряталась за черную корову и просто переводила дух, глядя на несколько капель молока на донышке ведра.

- Стоять! Ты где? – заорал сиплый голос, а я увидала мужика крестьянской наружности, подпоясанного веревкой. – Ты где?

Ага, щас! Я так и отвечу! Держи карман шире!

Я спряталась и стала красться вдоль коровы.

- Пастухья! – слышался голос.

Коровий хвост отогнал жирных мух, облепивших лоснящиеся бока, а я обернулась на всякий случай. Стоило мне посмотреть обратно, как я уткнулась взглядом в рубаху.

- Вот ты где!

Мужик возник передо мной, а я отпрянула, понимая, что меня поймали!

- Пастухья! – выдал мужик, а я сначала даже не сообразила, что он говорит. И почему мнет в руках шапку.

Седоватые волосы стояли, словно взрыв на макаронной фабрике.

– Пастухья!

Я изумленно смотрела на надвигающегося мужика.

- Сами вы … пастухья! – огрызнулась я, пытаясь встать.

- Девонька! Спаси! Я – пастух! Водяной меня под воду утянул и служить себе заставил! – взмолился дядька, а я удивленно смотрел на него. – Скажи жене моей, Марфе, что в деревне живет, что муж ее живой, у водяного в слугах. Пускай меня вызволяет!

Глава сорок первая

- Пастух! Я! Архип! Меня на деревне все знают! – вцепился в меня мужик.

Я присмотрелась к нему, понимая, что имею дело с местной знаменитостью!

– Рад я, что душу людскую встретил! – обрадовался Архип.

Он смотрел на меня, словно Робинзон Крузо на Пятницу. Потрепанная рубаха, седые, торчащие в разные стороны волосы и мятая шапка, напоминающая дохлую замусоленную крысу, все это заставило меня интеллигентно отцепить мозолистые руки от своего потрепанного приключениями платья.

- Я тоже рада! – уклончиво – вежливо отозвалась я, всем видом показывая, что радость если и была, то молниеносной. И уже прошла.

- Как же я рад! – счастливо вздохнул Архип. – Ты Февронью знаешь?

- Не-а! – напряглась я, глядя на Архипа. – Не знаю…

- Жена моя, Февронья! Погоди! Настюха! Ты что ли?! – обалдел Архип. Я терпеливо вздохнула. Непутевая дочка мельника - уже местная легенда!

- Так это про тебя русалки шепчутся! – негромко заметил Архип. – Что водяной тебе и то, и се… Ревнуют они к тебе! Говорят, водяной к тебе не ровно дышит!

- Врут все, - махнула я рукой.

- Погоди, ты ж барина невестушка! Или уже жена! Сколько лет прошло, как ты с Алексашкой связалась… - закивал Архип. Спасибо, напомнил! Напомнил, что у меня тут в кильватере еще один мужик плавает. И все никак не утонет!

- Врут все, - махнула я рукой снова. – Мне молоко нужно! Конкретно от этих коров!

- Не! За просто так не отдам! Ты знаешь, что водяной со мной сделает, коли я тут разбазаривать все буду! Уж на то я пастух! Дело то у меня есть, Настюха… Чтобы и тебе, и мне! - осмотрелся по сторонам Архип. – В деревню сбегай, жене моей Февронье скажи, что жив я, в услужении у водяного! Что отмаливать меня надобно! А потом возвращайся! Тогда я тебе молока дам!

- Идет! - кивнула я, вспоминая, с какой стороны у нас деревня.

- Только ты быстро! Как солнце за лес укатится, я обратно в озеро стадо погоню, - предупредил пастух, глядя на диск солнца, пробивающийся сквозь ветки деревьев.

Я кивнула, мрачно посмотрев на ведро, и направилась в сторону деревни.

- Нет, ну почему, чтобы получить ведро молока нужно стать ведущей передачи «Жди меня»! – бухтела я, направляясь в сторону недружелюбной деревеньки. Шустро миновав знакомую росстань, я стала спускаться вниз по пыльной колее.

- Ба! Ты гляди! – послышался женский голос. – Неужто Настасья Батьковна к нам пожаловала!