Измена. Влажные обстоятельства

- Ну я? А что? – лениво спросил Хобяка, разгрызая кость.

Зря он это сказал!

Когда меня оттащил водяной от кашляющего Хобяки, я орала, что лично зажарю его и съем! В моих руках был целый клок черной шерсти.

- Да я кости куриные глодал! – прокашлялся Хобяка, предъявляя нам горсть перьев. – Вот! Кхе-кхе! Одно перо даже вылетело у него изо рта! Мне «цыпленка» послышалось!

- Значит, дело намного хуже! – произнес водяной, снова оттаскивая меня от вздрагивающего при моем приближении Хобяки. Тот кусок куриной кости, который я вытащила у него изо рта, разжав пасть, я с робкими, немного запоздавшими извинениями положила на пол. Неловко получилось!

Глава пятидесятая

- На каком основании нечисть вообще лапы к моему ребенку потянула! – простонала я, понимая, что порву на много маленьких гномиков того, кто посмел забрать мою дочь!

Главное, чтобы с Миленкой ничего не случилось!

Мы вошли в избу, которая казалась пустой и неуютной. Пустая колыбель висела на крюке потолка, напоминая о том, что когда-то в ней лежала маленькая девочка.

- Настя! – произнес водяной, покачнув ее рукой. – Ты – овца, Настя! Где хоть один оберег?! Где нож под матрасом?

Водяной нырнул рукой под матрасик.

- А зачем? – спросила я, не подозревая о таких тонкостях. Бе-е-е! – Миленка слишком маленькая, чтобы защищаться ножом!

- Где отцовский пояс? – пристал водяной. – Где он?

Он перерывал кровать рукой.

- Видимо, все еще на отце! – заметила я не очень уверенным голосом. – А его как? Срезать надо? С живого или нет? Я просто таких тонкостей не знаю! Но если надо, я срежу!

И закивала в знак того, что если надо, я готова к решительным действиям.

- Ненастьице мое, - мне на плечи легли большие руки. Водяной посмотрел мне в глаза. – Ты мне лучше скажи? Где полынь? Где рябинка?

- Мне домовой ничего не сказал! – произнесла я, понимая, что вокруг люльки целый редут матери строят. Тут и травы пучками, и нож, и пояса, и кучи оберегов. А я и не знала!

- Одичал, видимо, совсем, - вздохнул водяной. – Подзабыл. Растерял. Нельзя домового одного бросать, Насть…

- Я не брошу его! Одного не брошу! Я еще упыря с ним брошу! У двух нянек – дитя пропало! – бухтела я, понимая, что они не виноваты.

- Настя, мать должна защитить ребенка. И никто другой. Так, давай к банникам сходим! Если она там, то мы ее заберем… - произнес водяной. – Иди сюда! Ближе ко мне! Сейчас в баню пойдем! Где у тебя баня?

- Не знаю, - полушепотом произнесла я. И посмотрела на водяного честно- честно.

- Где ж ты моешься? – удивленно спросил водяной.

- В твоем пруду я моюсь! И вон в том уголке ноги мою! Над ушатом. Но чаще всего ушатаюсь за день так, что… - начала я описывать скудный быт.

Ужас осознания того, что я потеряла ребенка, только проникал в мое сознание. Второй раз… Я потеряла доченьку второй раз… Второй раз не досмотрела… Не доглядела…

Отчаянный взгляд упал на пустую колыбельку, а на глаза набежали слезы.

- Прошу тебя, - прошептала я, выдыхая горячий воздух рыданий. – Только бы нашлась!

- Ненастя! – тряхнули меня.

- А? – опомнилась я, выныривая из своего горя. – Да?

- Нет, когда я Настенька, Настасьюшка, Настена, мы, значит, не слышим! А стоит на тебя рявкнуть «Ненастя» так мы сразу все слышать начинаем! Иди ты в баню!

Когда красивый мужчина предлагает тебе сходить в баню, это можно трактовать двояко. В детстве один мой горшочный детсадовский друг рассказывал, как мама брала его в баню. Там было много голых красных тетей. После того, что он видел, мне сообщили, что жениться он не сможет. Даже по любви! И даже если у нее есть велосипед!

А сейчас, идя в сторону какой-то ветхой сараюшки, я понимала, что значит фраза: «Удобства во дворе!». Я даже не представляла, что у меня тут за избушкой, если пройти немного дальше разместились такие, удобства.

Черная сараюшка вросла в землю. Небольшая мутная лужа с причалом, намекала, что раньше здесь была река или пруд. В избушке было зловеще – темно. Над дверью был прибит пожелтевший череп предположительно оленя. Видимо, для красоты. А может, тоже оберег для местного мойдодыра!

- Ну? – заметил водяной, подталкивая меня к дверям. А что? Я должна да?

Мне ужасно не хотелось их открывать. Детские страхи с шуршанием набегали на меня, когда я все-таки решилась на этот отчаянный шаг.

- Настя, ты хоть раз в жизни мылась, кроме попыток утонуть в моем озере? – спросил водяной. Я вспомнила спа салоны, беленькую- чистенькую домашнюю ванну, шуршащий дождик душа, а потом робко открыла ветхую дверцу, которая почти вросла в землю.

- Мылась! Только не здесь! – полушепотом ответила я, понимая, что здесь еще страшнее, чем на мельнице. После таких удобств хотелось отмыться!
Смотришь на них и думаешь, как хорошо, что они во дворе, а не в доме! И не просто во дворе, а в полукилометре от дома! Сквозь щели проникал синеватый свет. В тот момент, когда почти закончившийся дождик, внезапно разражался далеким громом и молнией, вспышка высвечивала старые лавки, какую-то кадушку и печку.

- Куда?! – дернул меня водяной обратно. - А напроситься?